Святитель Лука (Войно-Ясенецкий).

Великий четверг. Вечеря тайная, Христова Вечеря, такая таинственная, такая глубокая, такая бесконечно важная, что сердца наши наполняются трепетом.

Ибо в эту святую Вечерю Господь Иисус Христос совершил одно из важнейших дел Своих — Он омыл ноги ученикам Своим, Он установил Таинство Святого Причащения и впервые Сам совершил это Таинство, впервые причастил учеников Своих.

Явил Господь делом Свое величайшее смирение, омыв пыльные ноги ученикам Своим. Ученики Его были поражены — как это наш великий Учитель, наш Господь будет омывать нам ноги! Они были так поражены, что молчали. И молча, с трепетом они протянули ноги Свои Господу Иисусу Христу для омовения. Один только пламенный Петр не стерпел: как! Мой Учитель, мой Господь Иисус Христос, будет мне омывать ноги! Нет, Господь, не омоешь ног моих.

А Господь ответил: что Я делаю, ты не понимаешь теперь, а после поймешь. — Нет, Господи, вовек не омоешь ног моих. — Если не омою ног твоих, части не будешь иметь со Мной.

Услышав эти слова, св. Петр содрогнулся: Господи! не только ноги мои, но и руки мои омой, и голову мою, — только не лишай меня части своей.

А Господь ответил: чистому ничего больше не надо омывать.

И окончив это дивное, таинственное и великое деяние Свое, Господь Иисус Христос сказал: Вот Я, Господь и Учитель ваш, подал вам пример того, как и вам надлежит поступать. Если Я, Господь ваш, омыл ноги ваши, то и вы должны друг другу делать то же.

Как поразительно это деяние Господне, каким волнением наполняет оно душу нашу! Как это Господь такое необычайное дело сотворил, когда это бывало на свете, чтобы великий властелин омыл ноги рабам своим?

Но Господь во всем поступал так, как никто из людей не поступает, Господь обо всем говорил так, как никто из людей не говорит. Ко всякому слову Его должны мы прислушиваться с величайшим трепетом и вниманием и вникать в святой смысл слов Господних.

Вникнем же в слова, которые Господь сказал св. Петру: "если не умою тебя, не имеешь части со Мною." (Иоан. 13, 8).

Что это значит? Как это так? Почему же св. Петр не имел бы части со Христом, если бы Он не омыл ноги его? Потому что он не понимал всего величия этого дела Господня и, не понимая, посмел противоречить Ему.

Нужно быть во всем глубоко покорным Господу Иисусу Христу, нужно ко всякому Его слову прислушиваться с благоговением, со страхом, никогда не сметь перечить ему. Зачем же нужно было Господу Иисусу Христу омыть ноги апостолам? Почему Он сказал: вам, очищенным, вам, омытым, надо только ноги омыть?

Значит, чего-то недоставало им еще. Они были очищены, и души их были освящены трехлетним общением с Господом Иисусом Христом и тем учением, которое восприняли они в сердца свои. Они были чисты. Но если Господь нашел необходимым омыть пыльные ноги их, то это значит, что оставалась еще некоторая нечистота на святых апостолах, это значит, что надо было и эту, последнюю нечистоту омыть, чтобы они были во всем святы, непорочны перед Богом. Это нам урок.

Мы должны всегда помнить о том, что если у святых апостолов еще оставалась нечистота, которую надо было омыть, то сколько же на нас нечистоты, даже после того, как мы каемся и причащаемся Тела и Крови Господней, после того, как мы молимся и стараемся идти по пути, указанному Христом! И эту нечистоту должен омыть нам Господь.

Господь повелел ученикам Своим, а через них всем христианам, чтобы они подражали тому великому деянию Его, которое только что видели. Господь сказал: если Я, Учитель ваш, омыл ноги вам, то и вы должны омывать ноги друг другу.

Это нам завет Христов, приказ Христов. Мы должны его исполнять. Как же мы будем его исполнять? Что значит омывать ноги друг другу?

Конечно, это не значит, что мы в подлинном смысле должны возливать воду на грязные ноги братьев своих. Это значит, что мы должны глубоко смириться перед всеми людьми, ни перед кем не превозноситься, всем служить, как служил Господь Иисус Христос. Это значит, что мы должны помнить слова Христа: "Кто из вас больше, да будет всем слугой". Это значит, что во всем должны мы служить ближним нашим, во всем, даже в самом неприятном деле, ничем не гнушаясь. Это значит, что должны мы без всякой брезгливости, без всякого отвращения омывать, перевязывать и лечить отвратительные, зловонные гнойные раны братьев наших — раны телесные. Это значит, что с великим смирением и любовью должны мы врачевать и духовные раны братьев наших. Это значит, что мы должны сносить немощи немощных, как повелевает ап. Павел: служить им должны, и ни над кем не властвовать, никем не повелевать, быть всем слугой.

Вы видите, как велико, как таинственно, как глубоко важно это дело Господа Иисуса Христа — омовение ног учеников Своих. Но другое, еще более важное дело совершил Господь на Тайной Вечери, в день, который мы ныне в молитвенном преклонении нашем вспоминаем. В этот день Господь Иисус Христос установил величайшее из Таинств христианских — Таинство Причащения. В этот день Он совершил необычайно таинственное и святое дело. Он взял хлеб, благословил его, воззрел на небо, воздал хвалу Богу, преломил хлеб и дал его ученикам Своим с удивительными, совершенно необыкновенными словами, которые слышите вы на каждой святой литургии. "Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов". Потом Господь Иисус Христос благословил чашу с вином и, подавая ученикам, сказал: "Пиите от нея вси: сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание".

Мы и творим это в Его воспоминание, творим каждый день, творим на святой литургии, на Таинстве Евхаристии. Мы глубоко преклоняемся перед каждым словом Христа. Каждое святое слово Господа нашего для нас непреложная истина, совершенно обязательный закон. И если Господь сказал: "Приимите, ядите, сие есть Тело Мое" (Матф. 26, 26) — если хлеб Он назвал Телом Своим, если вино, которое Он благословил, Он назвал Кровью Своей, то как мы смеем не верить тому, что действительно подлинное Тело Свое и Святую Кровь Свою преподал Он ученикам Своим на Тайной Вечери? Он совершил впервые Великое Таинство Пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Ибо Он еще раньше говорил ученикам Своим удивительно таинственные, необыкновенные слова: "Я есмъ хлеб жизни... Я — хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира... Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день; ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем" (Ин. 6, 48, 51, 53—56). Эти слова были так поразительны, что когда услышали их люди, то многие даже из учеников Его ушли от Него, недоумевая, что Он говорит, — как Он может дать есть Свою Плоть? Как Он может дать пить Свою Кровь? Как Он говорит, что Он Хлеб Небесный, Хлеб жизни? И только двенадцать апостолов, которых спросил Господь Иисус Христос: и вы не хотите ли отойти от Меня, — ответили Ему устами св. Петра: "Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни" (Ин. 6, 68).

Приняли апостолы в сердце свое эти таинственные слова, поверили в то, что Господь Иисус Христос есть Хлеб жизни, сошедший с Небес. А теперь, на Тайной Вечери, когда Он под видом хлеба и вина преподал им Плоть и Кровь Свою, они с глубокой верой вспомнили эти слова Христовы: "Если не будете есть Плоть Мою и пить Кровь Мою, не будете иметь жизни вечной. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во мне пребывает и Я в нем". Они вместили это в сердца свои.

И мы, христиане, должны восприять в сердца свои эти великие святые слова Христовы, должны помнить о том, что говорил нам Сам Христос в Своей удивительной речи о лозе виноградной: "Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — виноградарь: всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают" (Ин. 15, 1-6).

Если мы ветви Лозы Христовой, то, значит, мы питаемся соками этой Лозы, как обыкновенная виноградная лоза питается теми соками, которые получает от корней ее. Мы не можем жить, не можем существовать без этого таинственного питания от Лозы Христовой, которой ветвями сподобил нас быть Христос.

Что же это за соки Лозы Христовой? Это Кровь Его, это Плоть Его, которые повелевает Он нам пить и есть. Если же не будем мы питаться Телом Христовым и Кровью Христовой, то, как сказал Господь, жизни не будем иметь в себе, и не будет Он пребывать в нас и мы в Нем.

Вот как необычайно важно это Таинство, Таинство Причащения Тела и Крови Христовой, которое ныне на Тайной Вечери Сам Господь установил и нам повелел в память Его совершать. Мы должны верить всем сердцем в то, что под видом хлеба и вина мы действительно едим Плоть Христову и пьем Кровь Его. И да не усомнится никто из нас, видя, что хлеб остается хлебом и вино остается вином и что имеют они вкус хлеба и вина. Да не усомнится никто в том, что это не простое вино и не простой хлеб, а подлинные Тело и Кровь Христовы.

Господь не заставляет нас, питающих отвращение к сырому мясу, не могущих пить кровь, есть Плоть Свою и пить Кровь Свою в виде подлинного мяса и подлинной крови. Господь в Таинстве Евхаристии совершает пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, и все мы должны верить в то, что истинно происходит это пресуществление. Никто из вас не должен думать так, как думают лютеране и все сектанты, и прежде всего баптисты, что мы только проделываем образ того, что совершил Господь наш на Тайной Вечери, что это только формальное подобие Тайной Вечери. Да верит каждый христианин, что причащается он подлинной Крови и подлинного Тела Христова.

Было много сомневающихся, что хлеб и вино пресуществляются действительно Тело и Кровь Христовы. Не раз, а много раз Господь чудесно вразумлял таких сомневающихся. До нас дошло истинное предание о том, что некая женщина в Риме пекла просфоры и приносила их св. Григорию Двоеслову, папе Римскому.

Когда св. Григорий однажды причащал ее, она усмехнулась. Он спросил ее: "Что же ты смеешься?" "Как же мне не смеяться, — отвечала она, — когда я сама, своими руками, пекла этот хлеб, а ты говоришь, что это подлинное Тело Христово". Св. Григорий возвел тогда очи свои на небо и помолился Богу о том, чтобы Он убедил эту женщину, что будет она причащаться подлинного Тела и подлинной Крови Христовой. И по молитве его хлеб и вино внезапно превратились в подлинную плоть и кровь человеческую. И увидев это, женщина затрепетала в страхе. А св. Григорий опять помолился, и по молитве его плоть и кровь опять превратились в хлеб и вино.

Что в Таинстве Евхаристии на литургии совершается подлинное величайшее чудо пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, мы знаем из жития преп. Сергия Радонежского. Когда совершал он литургию и призывал Духа Святого, когда произносил совершительные слова этого Великого Таинства: "Преложив Духом Твоим Святым", — тогда один из святых учеников его увидел, что преп. Сергий весь окружен пламенем. Он увидел, как пламя это, отойдя от Сергия, свилось в клубок и вошло в чашу с вином. Мало ли нам этого? Будем ли мы считать это легендой?

Пусть неверующие говорят о легенде, а мы верим в то, что это действительно так, и те епископы и священники, которые с величайшим благоговением совершают Таинство Евхаристии, ясно чувствуют, что происходит величайшее Таинство, чувствуют, как Дух Святый нисходит на хлеб и вино.

Вот какое дело сотворил Господь Иисус Христос на Тайной Вечери, — дело еще более важное, чем омовение ног.

Протянем же мы наши грязные руки и ноги Всемилостивейшему Господу Иисусу Христу и будем умолять Его о том, чтобы Он омыл скверны наши. И когда омоет Он их в Таинстве Покаяния, тогда приступим к великому Таинству Причащения со страхом и трепетом, с глубокой верой в то, что под видом хлеба и вина мы причащаемся Тела и Крови Христовых, что исполнятся на нас слова Христовы: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. " (Иоан. 6, 56). И успокоимся навеки в жизни вечной, в святом общении с Господом Иисусом Христом.

3 мая 1945 г.

См. также: Церковный год >> Страстная седмица

Документальный фильм об архиепископе Луке Войно-Ясенецком

Службы Страстной седмицы — это самые лучшие службы из всего церковного года. Думаю, что люди вообще не создали ничего лучше, чем Страстные службы. Это самое прекрасное, самое глубокое, самое талантливое, самое Боговдохновенное из всего, рожденного человеческим гением.

Если эти службы совершаются благоговейно, если человек старается в них участвовать осмысленно, то они перенесут его в ту реальность, которая явилась на земле две тысячи лет назад, помогут вместе со святыми, вместе с Божией Матерью и апостолами, пройти путь страданий Христа и встретить Светлое Христово Воскресение.

Протоиерей Владимир Воробьев.

3 апреля в рамках проводимого Патриаршим центром духовного развития молодежи при Даниловом монастыре общедоступного православного лектория в Центральном доме журналиста состоялась лекция «Церковь в медиапространстве» председателя Синодального информационного отдела Русской Православной Церкви Владимира Легойды.

«Меня напугали страшным словом «лекция», но я очень надеюсь, что мы скоро перейдем к диалоговой форме, — с этого пожелания Владимир Романович начал свое выступление. — Я сюда пришел не вещать, а поделиться тем, что меня волнует, что является важным для меня не только как председателя отдела, но и как для верующего человека».

Отношение иерархов к домам терпимости и другие манипуляции

Многие проблемы по теме «Церковь в медиапространстве», по предположению главы СИНФО, описываются известным анекдотом:

- Папа Римский прилетает в какую-то страну с официальным визитом. Сходит по трапу самолета, его ждет пресса, он подходит, и ему задают первый вопрос: «А как вы относитесь к тому, что в нашей стране до сих пор существуют дома терпимости?» Папа отвечает вопросом на вопрос: «А что, у вас до сих пор существуют дома терпимости?»

В этот же день многие газеты выходят с заголовками: «Первое, что спросил Папа, ступив на нашу землю: Есть ли у вас дома терпимости?»».

- С таким моментом перетолкования, манипуляции со стороны журналистов, — сделал вывод Легойда, — в нашей работе приходится регулярно сталкиваться. Я намеренно взял пример со стороны, но за три года нашей работы у нас накопилось на небольшую книжечку подобных примеров. Мы можем вспомнить много историй, как неожиданным образом слово, сказанное кем-то из представителей Церкви, архиереем, Святейшим Патриархом, перетолковывается. И это составляет одну из основных сложностей в работе.

Блоги меняют мир, но не Церковь

Если говорить чуть более основательно о том, что происходит в общественном и медийном пространстве — мы с вами являемся творцами этого медиапространства.

Я помню, лет десять назад в МГИМО начали защищаться дипломные работы и кандидатские диссертации, связанные с интернет-пространством. Когда в первой работе рассматривались средства массовой информации, произошел жаркий спор — как мы можем всерьез говорить, что это, эти блоги как-то пересекаются со средствами массовой информации, как их можно сравнивать?

А сегодня мы видим, что многие профессиональные журналисты получают первичную информацию из блогов. Мы сами уверенно говорим: «ЖЖ умирает, все переходят в Фейсбук».

То есть это стремительно меняющиеся технологии, стремительно меняющие мир коммуникации, ставящие перед нами вопросы, на которые сложно ответить, потому что похожих ситуаций не было.

Иметь основанием Христа

С другой стороны, отметил председатель СИНФО, для служения Церкви никаких фундаментальных изменений не произошло.

Проповедь апостолов была рассказом о факте Воскресения Христова, была узнаванием этого факта для людей, к которым она была обращена. Так и сегодня наше присутствие в мире медиа во многом является свидетельством об этом факте.

«Издание, которое претендует на название христианского, должно быть христоцентричным», — процитировал Владимир Романович слова главного редактора журнала «Альфа и Омега» Марины Андреевны Журинской.

Я помню, на одной дискуссии один человек, выступая в полемике, сказал: «Когда я читаю православные издания, я понимаю, что могу почерпнуть оттуда много о величии России, об истории, о культуре, но очень редко встречаю что-то о Христе».

Это серьезный вопрос. Ответ на него не означает, что нужно на каждой странице писать «Христос». Он означает, что наше свидетельство, наше присутствие как христиан должно всегда иметь основанием Христа и конечной точкой свидетельство о Христе, иначе все это не имеет смысла.

Владимир Легойда рассказал, что сегодня же Святейший Патриарх Кирилл, открывая заседание Высшего Церковного совета, сказал, что в христианском служении главным является послание о спасении, а все остальное — вторично. Без него оно перестает быть христианским.

-Это не значит, что мы не думаем о мире технологий. Но есть сердцевина любого христианского служения, которое не может меняться.

Что мы можем показать миру?

-С точки зрения общественной ситуации — я даже не беру конфликтную и напряженную ситуацию последних месяцев, в ней как раз есть ощущение чего-то спланированного, — мы должны понимать, что контекст, в котором мы находимся, очень непростой.

У меня был разговор с одним нашим архиереем, в котором он сказал, что в начале 90-х годов, когда мы выходили из советского времени, Церковь вызывала недоверие по атеистической инерции, но воспринималась как пострадавшая сторона. На волне отказа от того, от чего мы хотели отказаться, Церковь имела некий кредит доверия. Даже люди идейно либеральной ориентации, которые сегодня нередко становятся критиками Церкви, воспринимали Церковь сугубо положительно как пострадавшую сторону. Здесь не было особой заслуги, но было понимание, что советское прошлое — это плохо, всех угнетали, Церковь тоже угнетали, значит, Церковь — это хорошо. И эта ситуация позволяла многое сделать.

Сегодня же ситуация изменилась. Этот архиерей мне сказал, что единственное, что мы можем показать миру — это жизнь во Христе.

Нам сегодня важно понимать, что никакого другого основания, никаких других технологий, противостояний и борьбы, которые могли бы дать результат, у нас нет.

Синдром неофита и его противоположность

В какой-то момент в церковном сообществе заговорили о синдроме неофита. Человек, придя в Церковь, хочет отказаться от своего прошлого, становится очень резким. Мы в редакции журнала «Фома», применяя это к себе, сравнивали с влюбленным человеком. У нас был такой посыл: ты пришел к вере, и твой мир стал из черно-белого цветным. Ты хочешь рассказать, как прекрасна твоя возлюбленная. Но когда кто-то этого не видит, он может этого не понять.

Синдром неофита предполагает соответствие определенной субкультуре. В этом нет ничего страшного, это некая данность. Но в свое время в полемике с обязательностью этого неофитского отношения я назвал свой сборник «Мешают ли джинсы спасению?». Есть вещи, которые не так важны для веры.

Но есть и другая проблема, о которой мы говорили меньше: синдром воцерковленного человека, который, как ему кажется, переболел неофитством. Какая разница, длинная юбка или ее отсутствие? Я, конечно, пытался бросить курить, но вот государь курил, а его канонизировали. Мы, конечно, соблюдаем пост, но это не для неофитов. Наступает пренебрежение внешним благочестием. Как сказал один знакомый: «Это для прихОжан».

Такое выделение «продвинутых» христиан, по мысли Владимира Романовича, противоречит духу Евангелия.

Нам нужно всегда помнить, хотя, возможно, это и банальность, но банальность, о которой Лосев сказал: «Не все банальное плохо, что-то банальное — истинно»: Евангелие — это книга не для цитирования, а для применения в своей жизни.

Если Евангелие неудобно…

Христианский взгляд должен так же действовать в медиапространстве, подчеркнул Легойда.

Выходя в блогосферу или социальную сеть, как только мы прочитали что-то, что пробудило в нас праведный гнев и желание ответить, мы должны вспомнить: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собою». И если в этот момент эта фраза кажется тебе назойливо неудобной, то, может быть, проблема не в том, что кто-то чего-то неправильно сказал, а в том, что ты чего-то не переварил?

Кто-нибудь из нас, активно участвующий в блогосфере, всерьез соблюдает эти слова? Особенно в последние месяцы такое читаешь у православных братьев друг о друге, что если бы глаза могли, они бы свернулись в трубочку как уши.

Присутствие Церкви в медиапространстве, заметил глава СИНФО, не ограничивается выступлениями официальных спикеров, но составляет тот настрой, который возникает от общения с православными у людей, не знакомых с Церковью.

Церковь в телевизоре?

Переходя к теме профессиональных задач, стоящими перед православными СМИ, Легойда выделил основную проблему:

Нам не удается в информационной среде создавать свою повестку дня. Сейчас в медийном пространстве находится две-три скандальные темы, связанные с Церковью, которые к содержательной жизни Церкви не имеют ни малейшего отношения. Мы при этом очень много и активно отвечая на эти темы никакой альтернативной повестки дня не создаем.

Это сложно даже в периоды затишья, а не только в ситуации постоянной агрессии в адрес Церкви, признал Владимир Романович. «Информационное вещание устроено таким образом, что там должно быть либо развлечение, либо скандал», — пояснил он, вспомнив, что еще в середине 90-х годов на портале «Религия и СМИ» шел спор о принципиальной возможности рассказать о Церкви языком СМИ.

-У нас часто говорят: «В телевизоре не хватает умных людей, умных священников». Это немножко наивное представление. Телевизор — не для того, чтобы там умные люди сидели и говорили умные вещи. Телевизор — это обмен энергетическими посылами. Человек может быть семи пядей во лбу, но если он не поймет, что нужно говорить короткими фразами, не смотреть себе под ноги и умело обращаться к зрителю, всегда будет в проигрыше.

Религия и вера: не только частное дело

Отсутствие положительной церковной повестки дня приводит к тому, что мы не можем показать, какое место вера занимает в жизни человека, констатировал Владимир Легойда.

-До сих пор у нас существует либеральное клише, что вера — это частное дело человека. Это примитивная жвачка. Конечно, религия и вера являются самым интимным делом человека. Но религия и вера никогда в истории не была только частным делом человека. Если религия только частное дело, то мы сегодня на эту встречу не имеем права.

Это значит, что я, выйдя из храма, должен веру свою оставить. Это значит, что религиозные группы не имеют на идентичность, идентичность может быть только индивидуальной.

А это приводит к тому, что мы имеем, когда в Великобритании работодатель может уволить человека за то, что он открыто носит религиозный символ (кстати, не любой религиозный символ, а только крест — в английской полиции служат сикхи, и им разрешено в нарушение формы носить свои шапочки).

Представьте, что сейчас бы разрешили увольнять человека за открытую принадлежность к гей-культуре. Сейчас бы весь мир говорил об этом!

Гей-культура — любое дело, а религия — частное. Сидите тихонечко у себя под кроватью.

Церковные музей против жизни Церкви

По словам Владимира Легойды, в медиапространстве вообще нет адеватного представления о религиозной жизни.

Понимания того, что такое религия, в медиапространстве нет.

Какое отношение к нашей вере имеет то, что скоро все СМИ начнут говорить, как красить яйца?

Человек неверующий будет воспринимать, что Пасха — это когда собираются и ходят куда-то с куличами и яйцами.

Церковь — с одной стороны фольклор, а с другой — музей. Но музей может быть у того, кто уже умер. А Церковь жива.

Я говорю об этом со студентами, совершенно не занимаясь религиозной пропаганды. Человек должен понимать, что такое религия. Религия — это предельная идентичность. Не то, какой я сын, муж, работник определяет мое отношение к добру и злу, а то, как я отвечаю на вопросы, что такое зло, что такое добро, что такое жизнь, что такое смерть, определяет, какой я муж, какой я сын, какой я чиновник, беру я взятки или не беру, потому что вера — это предельная идентичность, на этом уровне определяется вопросы, которые определяют всю мою жизнь, поэтому она не может быть личным делом. Наше отношение к Богу определяет наше отношение к человеку.

Я преподавал историю религии и культуры и культурологию и объяснял, что отношение к религии и к пониманию места религии в культуре, как к частному делу, существует только в европейской культуре и только в последние двести лет. До Французской революции все было иначе.

Почему мы совершенно справедливо добивались и добились преподавания основ религиозной культуры в школе? Потому что это не вопрос закона Божьего, это вопрос понимания человеком того, в каком культурном пространстве он живет.

Христос — свободен, или Стереотипы о средствах

Владимир Романович обратил внимание на то, что обсуждаемые резонансные события связаны тоже с непониманием места религии в жизни человека: что такое оскорбление чувства верующего, например, непонятно профессиональным журналистам.

Это тоже связано с религиозной безграмотностью. Поскольку нет адекватных представлений, возникают представления неадекватные. Есть ложные стереотипы: что такое вера? Что такое Церковь? Стандартный стереотип в молодежной среде, что Церковь — это ограничение свободы. Это не носи, с этим не гуляй, это не ешь, кайся.

Потрясающая вещь! Христианство и Евангелие — вообще не о том, каким человек был, и даже не о том, какой человек есть. Оно о том, каким человек может быть. Весь смысл и проповеди и духовного делания — это устремленность в будущего. Мы пришли в Церковь, чтобы стать другими. Ты можешь стать, подобным Христу. И пусть попробует кто-нибудь сказать, что Христос — это человек, который был не свободен. Это камертон, по которому мы должны настраиваться.

С этим стереотипом мы тоже мало, что делаем, в том числе и своей жизнью.

Одна православная дама попала на федеральный телеканал, и ее там спросили: «А какие танцы вы танцуете?» Она ответила: «Что вы! Православные не танцуют!»

Дело не в том, танцуют или не танцуют. Это вообще про другое. Это все средства, а они связаны с целью.

Стереотип, который зациклен на средствах, создает ложные представления.

Не спрашивай, что Церковь может сделать для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для Церкви

После лекции Владимир Романович Легойда ответил на вопросы зрителей, в том числе, кратко очертил круг деятельности Синодального информационного отдела.

С особым воодушевлением церковный чиновник (как он сам себя назвал) рассказал о создании журнала «Фома».

-В 1995 году мы с друзьями увидели, что нет журнала, который мог бы доступным языком и не переходя на шрифт ижица говорить о жизни Церкви. Мы могли бы говорить: «Почему в Церкви нет этого?!» — но мы взяли и создали журнал. Пришли в официальную структуру и сказали: «Благословите. Мы хотим для делать Церкви журнал». Нам сказали: «Делайте!»

Как говорил православный президент Кеннеди, «не спрашивай, что страна может сделать для тебя, а что ты можешь сделать для страны».

(Про православного президента Кеннеди — это шутка, — особо выделил Легойда.)

Защищать Церковь талантом

На вопрос зрителя, озабоченного нападками на Церковь в сети, что может сделать мирянин для ее защиты, Владимир Романович ответил:

-В ответе на этот вопрос я вижу две составляющие. Первое: это то, с чего я начал, что я хотел бы, чтобы осталось после нашей встречи — стремление быть христианином — это главное, что мы можем сделать. Без этого все наши попытки будут слабее, чем могут быть. А что касается зримого присутствия, то это зависит от того, что человек умеет. Как редактор журнала могу сказать, что больше всего неадекватно оценивающих себя людей — это поэты. Столько, сколько в редакцию приходит стихов, не приходит ничего. Люди считают, что именно эта поэма должна осчастливить человечество, заставить человека понять все то, что он не понял, прочитав Пушкина.

Нам говорит Евангелие о звании, в котором человек призван. Если есть талант — не надо зарывать его в землю.

Как создать православное СМИ

Серьезного ответа удостоился вопрос о языке, тематике и создании православных СМИ.

Категорически нельзя выпускать газету или журнал по принципу «чтоб было». Это недостаточная мотивация. Важно понимать, что средство массовой информации — имеет свои функции, и никаких несвойственных ему функций у него быть не может.

Есть законы жанра. Любой человек, изучавший медийное дело, знает, что у СМИ есть три функции: информировать, просвещать и развлекать. Поскольку слово «развлекать нам не очень нравится, меняем его на слово «увлекать». Газета не может заменять беседу со священником. Она может помогать, но это разные вещи.

Нужно понять цель, для чего это делается. Кто аудитория? Надо начинать не с языка, а с понимания, для кого создается СМИ. Допустим, у нас приход — триста человек. Сообщать в газете о праздниках? Можем это делать иначе? Значит, недостаточная мотивация. Организовывать социальную работу? Можем иначе? Значит, и этого недостаточно.

Если это приходская газета, то в ней интересно читать о жизни прихода.

Часто семинаристы — народ горячий: «Мы хотим выпускать семинарскую газету!» Спрашиваю: «А что вы будете писать в этой газете?» «А мы видели у вас в журнале интервью с Бутусовым — мы тоже хотим сделать интервью с Бутусовым!» «Но это же могут в «Фоме» прочитать». — «А мы тоже хотим».

Первый класс, вторая четверть.

Семинарский журнал — это семинар, который в первую очередь говорит о жизни семинарии. У него есть четкая аудитория — семинаристы. Но должно достигаться две вещи. Первое: это стопроцентно будет интересно семинаристам, потому что про себя всегда читать. Второе: если мне интересна жизнь семинарии, я беру семинарский журнал — что я там жду? Рассказ о жизни семинарии. А если я там прочитаю интервью с Бутусовым, которое будет взято из рук вон плохо, потому что оно все равно будет взято плохо. Мы все равно сделаем лучше.

Каждый должен заниматься своим делом. Тогда семинарский журнал будет интересно читать и семинаристам, и тем, кто интересуется жизнью семинаристов. А если мы хотим сделать из семинарского журнала «Нескучный сад» — не получится. «Нескучный сад» будет лучше.

Информационные военные стратегии Церкви

С иронией отреагировал председатель СИНФО на вопрос о стратегиях ответов на информационные атаки в адрес Церкви (естественно, примером выступил «панк-молебен» в храме Христа Спасителя): «Так я вам все и рассказал».

-Если серьезно говорить, что единственная война и борьба, которую мы должны вести — это борьба с грехом. Не с людьми, не с группами. И здесь христианин всегда должен называть грех грехом. И то, что сейчас некоторые говорят: «А что такое там произошло?» — это неправильно. Так нельзя.

Мы должны понимать, что фундаментальным принципом христианского отношения является отделение греха от грешника. На этом растождествлении греха и грешника основана возможность покаяния. Кающийся человек признает, что он сам себя растождествил со своим поступком. Он говорит: я это сделал, но это не я. То, что говорит апостол Павел: «Плохое, что не хочу, делаю, а хорошее, что хочу, не делаю».

Грех должен обличаться, потому что религия — дело не только частное, еще раз подчеркнул Владимир Легойда.

Что касается информационных вещей, то мне кажется, что важно, чтобы об этом говорили люди, не связанные официальным статусом. Вы знаете, какое у нас отношение к чиновникам. Ко мне как-то подошла одна женщина и сказала: «Вы не расстраивайтесь, многие мои друзья считают вас хорошим человеком».

Поэтому если говорить о каком-то инструментарии, важно, чтобы звучал голос людей Церкви. А уж если говорить о конкретных приемах — если интересно, приходите, поговорим.

Видеозапись лекции Владимира Легойды:

Подготовила Мария Сеньчукова, Pravmir.ru