Как сделать так, чтобы естественные разногласия между родителями по вопросам воспитания и по другим семейным проблемам не искалечили личность ребенка? Как научиться вместе находить правильные решения, соответствующие возрасту взрослеющего чада? В этом поможет опытный психолог.

Истоки разногласий

Причин возникновения разногласий в воспитании может быть множество. Но самым общим образом можно сказать так: истоки разногласий между родителями в отношении воспитания их детей лежат, прежде всего, в различии их собственного опыта, вынесенного из детства! Это большая проблема, и хотя специалисты об этом говорят настойчиво, она не осознается большинством родителей! Дело в том, что человек с детства усваивает «паттерн», или, другими словами, — способ действий. Например, если на ребенка родители кричат, причем с полной уверенностью, что взрослый имеет право на крик и что ребенок заслуживает этого, — он постепенно усваивает правило, что всякий человек имеет право на крик!

Родители копируют модель воспитания, которая была принята в их семье, поэтому вступающие в брак люди приходят в семью с разными воспитательными установками и установками на отношения между людьми вообще, а они усваиваются очень рано под влиянием семьи и своего детского жизненного опыта. У одних к двадцати годам может быть сформирована установка на авторитарность, на семейную власть, а у других — на демократичность, на диалог!

Влияние разногласий на ребенка

Серьезным разногласием часто становится в семье выбор стиля воспитания: строгости или мягкости, авторитаризма или демократии, гиперопеки или невмешательства и т. д. В сторонниках того или иного типа воспитания нехватки не наблюдается.

Препятствием к выбору оптимального стиля воспитания могут выступать различия в характерах родителей. В то время как педантичный, застревающий на мелочах, гневливый отец требует беспрекословного послушания и моментального выполнения приказов, более «мягкая» по характеру мама, напротив, потакает всем слабостям и капризам ребенка. Такая ситуация может привести либо к повышению уровня тревожности у ребенка за счет постоянного напряженного ожидания и неопределенности — накажут ли его за этот поступок или похвалят, либо к развитию хитрости и склонности к манипулированию. Ребенок может научиться играть на этом разногласии. Всякий раз после стычек с отцом он может приходить в слезах и с жалобами к матери и выпрашивать у нее в качестве «утешительного приза» подарки, сладости и просто знаки внимания. Мать, соглашаясь, что «папа плохой», подрывает авторитет отца. Отца такое положение вещей злит еще больше, внутрисемейный конфликт усугубляется. Отец, наблюдая «заговор» матери с ребенком, чувствует себя ненужным. Как правило, за маской подобного «деспота» скрывается ранимая натура с заниженной самооценкой, которая требует внимания и понимания не меньше, чем ребенок. Корни их поведения уходят в желание уберечь детей от собственных ошибок, тяжелых переживаний. Родители, перенесшие в детстве унижения, насмешки и неудачи, хотят видеть своих детей сильными, несгибаемыми личностями и воспитывают их в «спартанских» условиях. Не наученные в детстве любить, не имеющие надежной поддержки, они не знают, что становление сильной личности возможно, когда есть ощущение, что тебя понимают и одобряют.

Нередко разногласия между членами семьи переходят в открытую конфронтацию, и тогда ребенок оказывается в самой неприятной роли — заложником родительских конфликтов: он вынужден выбирать, как ему себя вести в противоречивой ситуации. Одна из важнейших потребностей ребенка — быть любимым и «хорошим». Как часто дети задают этот вопрос: «Я хороший?» или утверждают гордо: «Я — хороший мальчик!» Для них это важно, и часто их поведение мотивируется как раз этой потребностью. А что же делать ребенку, который хочет быть хорошим и для мамы, и папы, а еще и бабушки с дедушкой — они все любимы им. Ему тяжело не только выбирать линию поведения, но и вообще выбирать между любимыми значимыми взрослыми — для него это не под силу! Он вынужден хитрить и подстраиваться под каждого: получается, что уже с младенчества родители вынуждают дитя учиться манипулировать. Ребенку, который воспитывается в противоречивой среде, сложно выработать собственные нравственные установки, принципы и убеждения.

На фоне несогласия в семье у ребенка могут начаться невротические проявления: ему бывает элементарно страшно, когда родители ссорятся.

Чем вести бесполезные кровопролитные войны, отстаивая свой стиль воспитания, целесообразнее обратиться к специалисту, благо психологическая служба в наши дни давно уже не является экзотикой, и помощь семейного психотерапевта в современном мире доступна каждой семье.

Что делать?

Прежде всего, важно осознать: единство позиции — вещь очень важная. Для того чтобы прийти к единому знаменателю, в первую очередь надо понять, что стоит за позицией каждого из вас, уточнить, что каждый из родителей имеет в виду. Если любое решение принимается в штыки, идеи отвергаются, а достижения обесцениваются, то это история не про воспитание, а про то, кто в доме главный, кто хороший, а кто плохой. Это серьезный повод для визита к семейному психологу.

Если же родители просто выросли в семьях с разными ценностями, то следует постараться вместе прояснить, что стоит за их пожеланиями к ребенку.

Когда особенно требуется согласованность родителей

Следует особо выделить четыре детских возрастных позиции, когда для нормального развития личности ребенка особенно важна согласованность родительских взглядов и принципов.

Возраст 3 лет

Во-первых, это возраст трех лет, когда ребенок начинает говорить: «я сам», обнаруживая, сам того не понимая, свою уникальность. И чем более активный ребенок, тем он интенсивнее будет проявлять свое стремление к независимости.

Надо стараться воспринимать любую ситуацию с ребенком этого возраста с терпением и чувством юмора вне зависимости от вашего настроения. Не следует повышать голос. Тем более не стоит прибегать к физическому наказанию. Многие родители, чтобы чадо не лезло к запрещенным предметам, просто шлепают ребенка по рукам. Если мы будем бить его по рукам — ребенок, что называется, осядет, он превратится в «сидунка»: сначала будет сидеть и ждать, пока ему кашу в рот положат, потом, пока его определят в школу, институт и, наконец, пока ему невесту найдут!

Очень важная вещь: для ребенка в этом возрасте необходима четкая позиция внутри семьи! Если женщина в курсе того, что влечет за собой этот возраст, ей обязательно надо подготовить отца к прохождению этого этапа. Есть мужчины, которые легче взаимодействуют с маленьким ребенком, а труднее — с подростком. Другие, наоборот, пока ребенок не имеет своей точки зрения, не знают, о чем с ним говорить! Чаще всего с маленькими детьми отцы не включаются во взаимодействие — а ребенку отец нужен всегда: ребенок должен на себе чувствовать отцовский взгляд, неважно, мальчик это или девочка! Отец необходимо обязан быть включенным в прохождение ребенком этих трудных возрастов, это его родительский долг. И к этому его нужно готовить!

Все мы прекрасно понимаем, насколько заняты наши сегодняшние мужчины на работе, но мальчикам необходимо мужское воспитание! Хорошо, когда есть хороший дед, или хороший тренер, или замечательный учитель — но отца не заменит НИКТО!

В противном случае из‑за недостатка общения с отцом ребенок из мамы частенько делает объект компенсации: грубит ей, пренебрегает ее просьбами и наставлениями — показывает, как может вести себя мужчина. А мать никак не может понять причину такого отношения к ней. Почему женщина из мальчика не может воспитать настоящего мужчину? Да потому что дух у нее женский. Какая бы умная ни была женщина, она не в состоянии вселить дух воина в мальчика.

Возраст 7 лет

Следующий трудный для родителей возраст — это возраст примерно семи лет.

Это время поступления в школу тоже в основном падает на женщину — и здесь возникает масса разногласий по выбору школы или типа образования. В конце концов, надо найти время и вместе съездить в школу, поскольку выбор школы — очень серьезное дело. Мы прекрасно знаем, если ребенок в начальной школе поменяет не одну школу, дальше он не захочет учиться!

Хотя, как правило, контроль за учебой останется за матерью, отец пусть не говорит в случае школьных трудностей: «Ты его избаловала! Кого ты мне воспитала, это твои штучки!» Важно, чтобы родители договорились заранее, тогда это не будет только материнской виной, результатом только ее неправильного поведения.

Важно, чтобы родители ходили на родительское собрание: оба или по очереди, но чтобы школьная жизнь ребенка не была проблемой только матери!

Подростковый возраст

Здесь совершенно необходимо посильное участие отца! Надо представить себе, что у вашего ребенка, подошедшего к этому возрасту, по‑другому открываются глаза на мир: он начинает видеть, кто такие на самом деле его отец и мать, какие между ними на самом деле отношения — папа и мама теряют свой пьедестал, их незыблемый авторитет падает.

Тут хочется напомнить, что же такое настоящий авторитет, кто представляет для ребенка влиятельную фигуру — это человек, которого хочется слушать, чьей компетентности он доверяет, это человек, который ему показывает, как быть по‑настоящему любящим.

Вот, казалось бы, мы обладаем высокими нравственными идеалами — почему же дети у нас не берут их?! Потому что не знаем, как это передать — мы читаем нотации, «человек должен, должен…». А человек должен то, что он выберет с нашей помощью — «я слушаю Бога потому, что я его люблю»! «Не жертвы хочу, но любви» — ведь так сказано?

Эта родительская нотация с долженствованием, предписыванием — сущее наказание! Если у одного родителя авторитет действительно есть, а у другого нет, о какой согласованности мы говорим? Подлинная власть — это власть человека сильного по своей натуре, по характеру, по нервной системе, но это большая редкость. Есть матери властные. Если она воспитывает девочку, которая биологически не в нее — хрупкая, то из подражания матери у нее развивается вторичная властность, хотя никаких для этого оснований и средств принуждения у нее нет — она усваивает «паттерн». Посмотрите кругом — у таких матерей, которые командуют, не имея внутренних оснований, упрямые дети: как только увидите упрямого ребенка, знайте, мама у него со вторичной властностью, а бабушка — с подлинной!

На самом деле для развития ребенку не нужна властность матери — идеальна мать, обладающая твердостью, последовательностью. Она не обещает того, что не сделает, держит слово, у нее есть принципы, которые она не нарушает, но она всегда смотрит, годятся ли ее принципы окружающим ее людям — поэтому она авторитетна! Когда женщина твердая, разумная, авторитетная в семье, она никогда не поставит мужчину в ситуацию униженности, всегда поможет мужчине занять первое место рядом с собой. А если она еще и сердечная, и теплая, да умеет пошутить — цены ей нет!

В связи с трудностями этого этапа я бы сказала родителям, что обоим надо понять важную вещь: парадоксы этого возраста надо понимать, быть может, и с помощью хороших, разумных книг, статей, журналов, специалистов.

Один из самых глобальных парадоксов состоит в том, что подросток хочет понять самого себя, он хочет стать самим собой — утверждается иногда нелепо, глупо, топорно! При этом он не может не быть включенным в детскую школьную общность — если этого нет, это драма для ребенка. Ему надо помогать входить туда, помогать как по‑женски, так и по‑мужски, слушать его переживания!

В семье он тоже хочет занять определенную позицию, отстаивает свое право — но надо понимать, что при любых обстоятельствах ему как воздух нужна семья, каждый родитель и оба вместе должны помогать ему пройти этот сложный этап взросления!

К подростку необходимо повысить уровень требований, и тут я вам скажу, что нет воспитания без принуждения. Принуждение — естественный процесс, но родителям я бы очень посоветовала здесь подумать вместе: не переходит ли принуждение в насилие, эмоциональное или физическое? В подростковом возрасте должен преобладать контроль определенного типа, но ни в коем случае не директива! Это контроль помогающий, требования не должны сопровождаться криками, воплями. Лидия Ильинична Бажович, классик детской психологии, говорила замечательные слова: «У ребенка должно быть положительное отношение к требованию, чтобы его исполнять!» Родители должны согласованно предъявлять свои требования, чтобы ребенку они были ясны и понятны. А если требуется принуждение в исполнении требований, оно должно быть разумным: не грубость, авторитарность и блажь должны быть нашими инструментами в воспитании, а гибкость, согласование, любовь и твердость, последовательность! Пожелаю родителям, которые хотят взрастить свой авторитет: и папе, и маме поставить себя в отношениях с ребенком так, чтобы не надо было бы ему повторять много раз свои требования. Подростки этим играют, часто делают вид, что не слышат, не понимают вас.

И конечно, родителям следует постоянно следить за тем, что творится у ребенка в душе!

Старший подростковый возраст

И наконец, возраст сепарации, отъединения ребенка от семьи в старшем подростковом возрасте. К этому нужно подготовиться, а это значит, что у него должно быть право на уединение, желательно, чтобы была своя комната или угол, не надо лазить в его сумки, почту, не надо подглядывать — он может закрыться. Открытая дверь в комнату ребенка означает, что в этой семье постоянно контролируют его жизнь.

Родителям следует между собой договориться о том, как они с ребенком пройдут эти ответственные этапы взросления, акцентировать свое внимание на том, как обоим родителям принимать участие в трудных этапах жизни сына или дочери!

Первое и главное условие родительского успеха — согласованность супружеских отношений, союз любящих людей, для которых воспитание ребенка есть ценность. Тогда они смогут согласовать всякое и любое разногласие! Прежде чем браться за воспитание, надо все конфликты и разногласия в паре разрешить до рождения малыша, потому что они с рождением ребенка и его взрослением только усиливаются!

Последний раз я не успел сдать рукопись в издательство вовремя. Моим оправданием стала типичная для американцев фраза: «У меня не было времени». Давайте подумаем, что скрывается за этой отговоркой. Почему создается впечатление, что нам ни на что не хватает времени, и менее всего нам хватает его на молитву?

Я все время испытываю чувство вины по этому поводу, думаю, как и большинство моих читателей. Мне кажется, что единственной помехой в наших отношениях с Богом (после греха, конечно) является отсутствие свободного времени. Если бы я уделял своим детям столько же времени, сколько я уделяю Богу, меня обвинили бы в невыполнении родительских обязанностей. Если бы я проводил со своей женой так же мало времени, как с Богом, у нее было бы полное право подать на развод по причине моего невыполнения супружеских обязанностей.

Всем известно из личного опыта, как мы счастливы, когда посвящаем время Богу. Прячась от Бога, мы обделяем себя. Мы переживали это тысячи раз и все равно бежим от Бога, уклоняемся от общения с ним и от молитвы, словно молитва — это горькая микстура. Мы так боимся тишины и уединения, являющихся необходимым условием частной молитвы, что назначаем их в качестве наказания (и самой изощренной пытки, на которую только способен наш мозг) матерым преступникам, приговаривая их к заключению в одиночных камерах.

Почему же нам кажется, что у нас меньше времени, чем у наших предков? По сути, в количественном отношении не произошло никаких изменений: все те же двадцать четыре часа в сутки. Технологии должны были бы подарить нам массу свободного времени, а досуг сделать нашим основным занятием. Сколько сегодня устройств, призванных сэкономить наше время!

Результат совершенно противоположный. Чем больше подобных устройств мы имеем, тем меньше у нас времени. (Единственный способ найти немного времени – это повернуть стрелку часов назад, а не вперед!).

В чем наша ошибка?

У наших прабабок уходило по нескольку часов, чтобы выстирать одежду на стиральных досках; мы просто нажимаем кнопку на стиральной машинке. Наши праотцы сеяли поля и охотились, чтобы не умереть с голоду; мы покупаем еду в супермаркетах, ставим ее в микроволновые печи и просто нажимаем кнопку. И все равно мы измотаны нехваткой времени больше, чем они. Почему?

В древности люди держали рабов, которые выполняли ручную работу, в то время как их хозяева наслаждались часами досуга. Сегодня техника заменила рабов, но нам по-прежнему не хватает времени. Почему?

Я ставлю диагноз не нашему больному обществу (если вы глубоко интересуетесь этой проблемой, прочтите «Мысли» Паскаля, особенно главу «Развлечение»), а нашим отговоркам, чтобы не молиться, и, как мне кажется, такой же диагноз можно поставить и нашим отговоркам во многих других сферах нашей жизни.

Мы должны начать думать о времени. Нам не хватает времени на молитву, потому что мы неправильно думаем о времени и молитве.

Время и молитва находятся у нас в обратной зависимости. Нам кажется, что время определяет молитву, хотя на самом деле молитва определяет время. Нам кажется, что нехватка времени является причиной отсутствия молитвы, но в действительности отсутствие молитвы является причиной нехватки времени.

Когда мальчик принес Христу пять ячменных хлебов и две рыбки, Христос чудесным образом умножил их. То же самое он делает и с нашим временем, но только в том случае, если мы приносим это время в нашей молитве. Здесь нет преувеличения, поскольку я сам многократно испытывал это на личном опыте. Каждый раз, когда я говорю, что слишком занят, чтобы молиться, у меня становится меньше времени, я ничего не успеваю, я измотан и чувствую себя рабом времени.

Каждый раз, когда я говорю, что слишком занят, чтобы пропустить молитву, и каждый раз, когда я приношу несколько ячменных хлебов времени и рыбок жизни к Христу, Он чудесным образом умножает их, и я вместе с Ним праздную Его победу над временем. Я не знаю, как Он делает это, я лишь знаю, что Он делает это раз за разом.

И все равно я отказываюсь приносить в жертву Богу свои хлебы и рыбу. Я идиот. Это и есть первородный грех: духовное сумасшествие, предпочтение несчастья счастью, крох ада крохам рая.

Мы должны восстановить наше духовное здравомыслие. Правильным шагом в этом направлении стало бы изменение отношения ко времени.

Время как декорации для театральной постановки. Декорации – реальная часть пьесы, неотъемлемая ее часть. Но мы часто думаем по-другому: мы думаем, что пьеса – это неотъемлемая часть декораций, мы считаем, что тема, значение и дух пьесы заключены в декорациях к ней, хотя в действительности все наоборот.

Это то же самое, что думать, будто дух заключен в теле. На самом деле, тело заключено в духе. Если время измеряет движения материальных тел, а молитва измеряет движения духа, следовательно, время заключено в молитве, а не молитва во времени. Молитва определяет, меняет и чудесным образом умножает время (хлебы и рыбу).

Однако молитва умножает время лишь в том случае, если мы жертвуем нашим временем. В этом вся загвоздка. Мы боимся приносить жертвы, потому что это связано с убийством.

Настоящие мировые религии основаны на жертве, на желании смерти. Только ложная религия популярной психологии (которая просочилась в современные церкви) обходит стороной это понятие. Язычники и политеисты в этом вопросе не исключение. Любимый бог в Индии Шива, Разрушитель, любимая богиня — Кали, женский эквивалент Шивы. Даже индуисты осознают важность духовной хирургии, смерти и жертвоприношения. После Голгофы могут ли христиане позволить себе не знать этого? Господь многократно говорит нам, что пока мы не возьмем свой крест и не пойдем за Ним, мы не можем называться его учениками.

Возможно, в каком-то смысле это означает нечто ужасное и трудновыполнимое. Но в самом простом смысле это значит, что мы должны принести в жертву Богу наше время. Поскольку время – это жизнь; жизнь во всех ее проявлениях.

Смысл очевиден: для того чтобы у нас появилось время на молитву, мы должны использовать время, которое тратим на другие занятия. Мы должны «убить» что-то, отвергнуть это, сказать ему решительное «нет».

Чему? Позвольте мне сделать простое, банальное, но радикальное предложение: телевизору. Убейте телевизор. Попробуйте месяц прожить без него. Получится ли это у вас? Если нет, значит, телевизор для вас — наркотик, а вы — наркоман. «Человек – раб того, с чем он не может расстаться, если это что-то меньше его самого», — говорит Джордж Макдональд.

Все мои знакомые, которые попробовали сделать это (добровольно), были очень счастливы. Телевидение по большей части – помойная яма. Зачем отравлять мозг и душу продуктами жизнедеятельности наиболее фанатичной антирелигиозной элиты нашего общества? Даже если бы не было молитвы, телевидение стоило бы принести в жертву духовному здравию и интеллекту. Тем паче, если мы жертвуем наше время ради молитвы. Посчитайте, сколько часов в неделю вы проводите у телевизора, и посвятите половину этого времени молитве. В результате вы получите тройную выгоду: отмоетесь от помоев, проведете время в молитве, плюс — у вас появится дополнительное свободное время.

Альтернатива — психическая зависимость, которая подступает к нам со всех сторон, треволнения и спешка, и постоянное неудовлетворение, поскольку то, что мы ищем, находится не во времени, а в вечности. Мир сегодня несчастлив, потому что он не чувствует вечности. Истинное счастье – это предвкушение вечности.

Вечность не в будущем, а в настоящем. Будущее нереально, по крайней мере, пока нереально. Одной из самых нелепых, но успешных уловок дьявола является внушение человеку мысли о том, что он должен всецело посвятить свою жизнь поиску и накоплению благ, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что он имеет. Это навсегда делает нас заложниками времени и нереального будущего, поскольку «завтра наступит всего лишь через день».

Самое первое и важное правило молитвы – просто молиться. Не искать совершенной молитвы, а просто начать молиться. Движущийся автомобиль можно направить в любом направлении, но куда сложней тронуться с места, если двигатель заглох. Нельзя допустить, чтобы молитва в нашем мире заглохла.

Поэтому бросайте читать и начинайте молиться. Прямо сейчас.

Источник: Peterkreeft.com
Перевод Евгения Кима, портал «Православие и мир»

Этого человека называют «иконой предпринимательства». Он уже не просто «селф-мейд-мен», он символ для целой эпохи. Как Стив Джобс относился к религии? Многие знают, что создатель Apple был практикующим буддистом. Но так было не всегда.

В официальной биографии предпринимателя, написанной известным американским журналистом Уолтером Айзексоном, есть интересный рассказ:

«Пол и Клара не были истово верующими людьми, но хотели дать сыну религиозное воспитание, и поэтому по воскресеньям брали его с собой в лютеранскую церковь. Но когда Стиву исполнилось тринадцать, он туда ходить перестал. Джобсы выписывали журнал Life; на обложке июльского номера за 1968 год была фотография голодающих детей из Биафры. Стив принес журнал в воскресную школу и спросил пастора:

— Если я подниму палец, узнает ли Господь, какой именно из пальцев я хочу поднять, еще до того, как я сделаю это?

Пастор ответил:

— Ну разумеется, Господу все известно.

Тогда Джобс показал снимок из Life:

— Знает ли Господь о том, что эти дети голодают?

— Стив, я понимаю, что тебе трудно в это поверить, но Господь знает и об этом.

Тогда Джобс заявил, что не хочет верить в такого Бога, и никогда больше не бывал в церкви».

Будущий создатель империи Apple знал, о чем спросить. Таким вопросом можно «закрыть тему» в разговоре с любым священником, даже самым умным и образованным. И совсем не потому, что на него невозможно ответить. Просто есть действия глубоко безнравственные по своей сути, хотя внешне они могут выглядеть вполне пристойными и благочестивыми. Например — сесть на лавочку в храме, и терпеливо рассказывать тринадцатилетнему подростку, почему Бог допускает страдания голодающих детей в Биафре, это примерно то же самое, что объяснять ребенку, почему вполне себе нормальные дяди и тети средь бела дня проходят мимо человека, неподвижно лежащего на тротуаре лицом в асфальт.

Пастор мудро поступил, когда не стал спорить с юным Стивом Джобсом. Потому что любой его ответ прозвучал бы в той ситуации как циничная попытка оправдать несправедливость, объяснить, что она не так уж и несправедлива, что есть, мол, и в ней своя правда. Нельзя позволять своей, а тем более — чужой мысли идти по этой кривой дороге. Известный русский философ и психолог Семен Людвигович Франк писал: «Объяснить зло значило бы обосновать и, тем самым, оправдать зло. Но это противоречит самому существу зла, как тому, что неправомерно, чего не должно быть. Единственно правомерная установка в отношении зла есть — отвергать, устранять его, а никак не объяснять и тем самым узаконять и оправдывать».

В сущности, Франк описывает здесь нормальное для любого христианина отношение: увидел зло — попытайся ему противостоять; не можешь этого сделать — плачь и молись о тех, кто от него страдает, о своей немощи, о том горе, которое оно принесло другим людям и тебе самому, сколь бы далеко от тебя оно ни случилось. Потому что все люди на Земле — потомки Адама и Евы, а значит — нет на свете чужой беды. И когда где-то там, на другом конце Земли, умирают от голода дети, ты всегда знаешь, или хотя бы чувствуешь, что это голодают твои маленькие братья и сестры, что это — беда твоей семьи, а значит — и твоя тоже.

Возмущаясь несправедливостью, человек поступает абсолютно нормально, в полном соответствии со здоровыми силами души. А вот оправдывать свое безразличие к творящимся вокруг мерзостями «христианским смирением» и богословскими схемами способен лишь тот, кто давно уже стал безразличен к несправедливости и злу в самом себе. Праведный Иов, например, не стеснялся возмущаться в ответ на действия Бога, несправедливые, с его точки зрения: "Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью. Вот, я кричу: обида! и никто не слушает; вопию, и нет суда."

В этом смысле Стив Джобс, несмотря на юный возраст, оказался куда честнее и тоньше многих своих современников, которым подобные вопросы были попросту неинтересны. Однако есть в его поступке существенное отличие от позиции праведного Иова. Библейский праведник, потеряв в буквальном смысле все, чем обладал, — детей, богатство, и даже здоровье, — кричит, возмущается, требует у Бога объяснений происходящему. Но его возмущение обращено именно к Богу, как к единственному источнику возможного ответа. И в голову не приходит ему сказать: «в такого Бога я верить не хочу». Потому что другого Бога быть не может, а значит — нужно выяснить отношения с Тем, Кто есть. Логика тут проста и очевидна: если у тебя претензии к Богу — выскажи их Ему, а не соседям по подъезду. Серьезные вопросы всегда нужно задавать по правильному адресу. Иначе вместо ответа рискуешь получить стандартный набор благоглупостей, все объясняющих, но не дающих пищи ни уму, ни сердцу.

Христианские подвижники так же, как и ветхозаветные пророки, не боялись задавать Господу «неудобные» вопросы. Так, основоположник монашества преподобный Антоний Великий, спрашивал Бога примерно о тех же вещах, которые волновали Стива Джобса:

«Господи! отчего некоторые из людей достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?»

Такие вопросы не могли родиться в равнодушном сердце, и вовсе не апатичная, удовлетворенная мертвыми логическими построениями душа болела от них. Но Антоний Великий не стал обсуждать мучившую его проблему с другими монахами. Подобно праведному Иову, он надеялся отыскать ее решение не в богословской дискуссии, а в молитве.

И Бог ответил. Правда, ответ этот был неожиданным и совсем не похожим на то, чего обычно ждут люди в подобных случаях: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно». Кстати, праведный Иов тоже услышал нечто похожее: "…где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. …Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Укрась же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие; излей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его; взгляни на всех высокомерных и унизь их, и сокруши нечестивых на местах их; зарой всех их в землю и лица их покрой тьмою. Тогда и Я признаю, что десница твоя может спасать тебя."

И тот, и другой ответ, по сути, сводятся к известному всем еще с детства тезису — «не твоего ума дело». Но странная вещь: почему-то оба вопрошавших остались полностью удовлетворены таким необычным объяснением.

А причина этому, наверное, вот в чем. Вопрос о невинных страданиях детей или взрослых мучает человека вовсе не потому, что наш разум не может логически совместить эти страдания с существованием всемогущего и всеведущего Бога-Любви. Это было бы еще полбеды — ну мало ли чего не получается понять при помощи логики. На самом деле мучительно здесь другое. За хрестоматийной карамазовской «слезинкой ребенка» или обложкой журнала Life в руках Стива Джобса скрывается куда более трагический вопрос: неужели Бога все-таки нет в этом безумном мире? Неужели все эти невинные страдания абсолютно бессмысленны и являются всего лишь неоспоримым свидетельством того, что наш мир — сирота?

Истории подобного рода — пророков, святых, Ивана Карамазова, Стива Джобса, — можно было бы свести к одному общему возгласу: Господи, да есть ли Ты вообще, раз вокруг происходит такой кошмар? Именно об этом, и только об этом спрашивали все они в конечном итоге. Всё прочее — лишь конкретные обстоятельства, рождавшие этот вопль к Богу у самых разных людей во все времена.

Так что же нужно было ответить тогда Стиву Джобсу на его «проклятые вопросы»?

Ровным счетом ничего. Потому что отвечать на них с полным правом может только Бог. Антонию Великому и праведному Иову Бог ответил, и они успокоились: "…Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя" (Иов 42:5). Стив Джобс тоже слышал о Боге, но ответа не получил, и ушел разочарованным. Потому что спрашивал о причинах зла в мире не у Того, Кто Один только и может ответить. И вовсе не пастора он поставил тогда в тупик своими вопросами, а самого себя на долгие годы.

Никакой пастор, священник, богослов не в состоянии объяснить, почему в этом мире страдают и умирают в муках дети. Любое такое объяснение всегда будет подменой того самого главного Ответа, в котором Бог открывает Себя человеку. Только нужно спрашивать Его, нужно обращаться к Нему, даже если ты считаешь, что «в такого Бога верить не стоит». Говори Ему и об этом тоже, возмущайся, сердись, как это делал праведный Иов, но — спрашивай, спрашивай Бога о том, что не дает тебе жить спокойно. Потому что других способов получить ответ на «проклятые вопросы» попросту не существует.