Раньше, когда у нас собирались мои друзья, мы очень любили одну игру. Мама привязывала к ленте различные игрушки, а мы с завязанными глазами должны были их срезать. В тот день рождения кто-то пришел с братом, поэтому игрушек на всех нехватило. Тогда мама предложила повесить мою любимую куклу.

"Мамочка, пожалуйста, не отдавай ее!", - я отчаянно сопротивлялась, изо всех сил прижимала к себе куклу и повторяла, повторяла: "Ведь это – самое дорогое, что у меня есть в жизни!" Но мама испугалась, что во мне говорит жадность и настояла на своем.

…Ее тоненькую ручку обвязали голубой лентой, и она повисла среди паровозиков, кубиков и машинок. Она висела неподвижно и только когда открывали дверь, ее шелковое розовое платье волновалось от сквозняка. У меня тогда оставалась надежда: выручить ее, срезать самой, никому больше не отдавать. Когда друзьям завязывали глаза и они подходили к ленте, я начинала отчаянно шептать. Просить, чтобы никто не срезал куклу. Может, это была моя первая молитва, неосознанная, но очень искренняя. Я повторяла лишь "пожалуйста", "пожалуйста" - и никто не дотронулся до нее. Когда завязывали глаза мне, я почти не сомневалась в успехе: подошла решительно и срезала игрушку...

Это была книжка…

Куклу срезала подружка, та самая, любимая. С тех пор я никогда не видела эту девочку. И очень долго не могла простить. Мне казалось, она приехала, чтобы отнять кусочек моего сердца. Я потеряла куклу и потеряла подругу.

Когда мама вспоминает этот случай, она всегда плачет. Я ее утешаю, а сама думаю о той девочке. Вновь вижу тихую радость в ее красивых и грустных глазах. Она была сирота. С такой взрослой, материнской любовью прижала она к себе мою куклу в шелковом розовом платье. И унесла ее, пряча под теплой шубкой. А я стояла у окна и сквозь слезы смотрела на улицу. За окном крупными белыми хлопьями падал снег…

И теперь, каждый раз, когда я смотрю вслед своим друзьям, уходящим со дня моего рождения, всегда идет снег… Тихо. Неслышно. Нежно.

См. также:

Публикации: