Христианизация Викингов

Валерий Орлов, исторический экскурс

3. Начало христианизации (IX в.) (По жизнеописанию св. Ансгария)[2]

Кратко об исторической канве той эпохи. Безусловно, наиболее значительным явлением в этот время было царствование короля франков Карла Великого (Charlemange, с 800 г. – Император Священной римской империи). Он царствовал 47 лет и почти всё это время провёл в войнах; но это были не те бессмысленные и разрушительные войны. Карл Великий воевал с целью, чтобы определить границы своего обширного государства и чтобы прекратить нападения соседних, ещё варварских народов.

Видимо, мечтой Императора было распространить христианство с центральной Европы и далее на север, в среду данов, пришедших из Сконе и Халланда (юго-западная оконечность Скандинавского полуострова), на земли, покинутые саксами, англами и ютами в VI

Как и в Норвегии, в VIII веке даны образовали в Ютландии первое королевство. В 800 г., при короле Готтрике, создаётся великое датское королевство, в которое входили Швеция и Норвегия. После смерти Готтрика в 810 г. королевство распалось, и для данов и норвежцев наступила эпоха викингов, о которой говорилось выше.

Что касается обитателей нынешней Швеции, то эти земли тогда были населены двумя народами, имевшими прагерманское происхождение: свеями на севере и готами на юге. В течение 9 века свеи и готы управлялись одним королём, который, как считалось, был потомком Одина - верховного бога в скандинавской мифологии.

В 826 г. один из датских правителей — конунг южной Ютландии Гаральд (Harald Krag .), изгнанный своими родичами-соперниками из страны, попросил прибежища у сына Карла — императора Людовика Благочестивого (Louis the Pious ., 814—840). На просьбу изгнанника о помощи император ответил, что ничто не содействовало бы в такой мере их политическому союзу как союз во Христе. Так состоялось крещение Гаральда, причем сам Людовик стал его воспреемником. А затем встала проблема: как найти такого самоотверженного раба Божия, который согласился бы сопровождать новообращенного (но не просвещенного) варварского правителя в его еще более варварскую страну для духовного руководства и окормления. В том же году Людовик собрал духовенство, настойчиво прося назвать соответствующую кандидатуру. Все были единодушны в том, что никто на это не пойдет, и только новый настоятель Корвея отец Валла (abbot Wala ) сказал, что знает одного такого брата. Ансгарий был приглашен в королевский дворец. Когда его спросили, готов ли он оставить Корвей, он ответил, что ради того, чтобы послужить Богу, он готов на все, а на уточняющий вопрос, готов ли он сопровождать Гаральда, чтобы распространять Евангелие среди датчан, ответил — что он уже твердо на это решился. Когда об этом решении узнали родственники и приближенные отца Валлы (а тот был кузеном самого Карла Великого), они были в шоке от решения Ансгария: "поменять" родину, близких, собратьев по монастырю на варваров-викингов, корабли которых вызывали трепет во всем христианском мире, было поистине безумием! Многие поэтому осуждали его, а более участливые пытались отговорить. Помочь ему захотел только брат Аутберт (Autbertus.), который с каждым днем проникался все большим сочувствием ко всеми брошенному и никем не понятому Ансгарию и он вызвался сопровождать его. Теперь уже был недоволен сам настоятель: речь шла об Аутберте - юноше, принадлежавшем к самым высшим слоям каролингской аристократии, об украшении монастыря, которого готовили в преемники отцу Валле. Зато весьма возрадовался Людовик, который без промедления снабдил двух монахов церковными сосудами и всем необходимым (кроме помощников, поскольку император никого не принуждал ехать к "варварам", а добровольцев не оказалось) и благословил на поездку с Гаральдом.


3.1 Начало миссии в Дании

Как уже упоминалось выше, скандинавские викинги о христианстве кое-что знали. Так, в 699 г. английский епископ святитель Виллиброрд (Willibald – В.К) предпринял неудачную миссию в Ютландии, был отвергнут местным конунгом Унгендом, но, если верить хронистам, все же крестил до трех десятков человек. Больше викинги узнали о новой для них вере от пленных англичан и благодаря своим торговцам, прибывшим из Дорштадта (Dorstadt на нижнем Рейне), Гамбурга и других городов. Там они иногда и принимали крещение, но не столь сознательно, как хотелось их катехизаторам: часто им просто нравилось облачаться в крестильные рубашки (порой настолько, что они крестились и по нескольку раз!) и носить крест (не без соображений престижного характера). Но даже и более сознательные среди них нередко считали христианского Бога лишь еще одним полезным божеством своего пантеона, возглавлявшегося верховным богом Одином, его супругой Фрейей, сыном Тором и включавшего множество других мифологических персонажей. Между тем и Рим, и немецкие короли осознавали необходимость реальной постановки миссионерской деятельности среди северян (надеясь, помимо прочего, и на смягчение их деструктивной деятельности). Тот же Людовик Благочестивый послал в 819 г. своего молочного брата и товарища юности архиепископа Эбо Реймсского к папе Пасхалию I (Paschal I, 817-824 – В.К.) за благословением миссии у викингов. Папа дал согласие, епископ Эбо возглавил миссию и летом 823 г. (судя по одному из писем самого святого Ансгария) крестил "многих датчан". Теперь миссию Эбо должен был продолжить Ансгарий.

До Кельна (Colonge.) двое монахов добирались не самым лучшим образом, страдая из-за грубости Гаральда и его свиты. Но там архиеп. Халубальд (Hadebald) подарил монахам хороший корабль, с двумя удобными каютами, что значительно возвысило их в глазах Гаральда, который тем не менее тут же забрал одну из них себе. Так монахи и их "подопечный" благополучно добрались до Дортшадта (Dorstadt.), затем до Фрисландии (Frisians., северная Голландия) и, наконец, до Ютландии (Jutland).Двое подвижников из Корвея трудились среди датских христиан и язычников, везде привлекая народ к Слову Божию, и число обратившихся к Богу росло, благодаря проповеди учения и самому духовно-нравственному облику проповедников. Гаральд стал отдавать им в учение некоторых из своих приближенных, и уже в первый год была устроена катехизаторская школа, которую посещала дюжина местных юношей. Но уже в 827 г. обстоятельства изменились: Гаральд потерпел решительное поражение от своего родственника Эрика, и Ансгарий вынужден был вместе с ним оставить Ютландию. А вскоре крошечная миссия понесла вторую потерю: здоровье молодого аристократа Аутберта не выдержало испытаний, и на Пасху 828 г. он предал душу Господу, Которому принес доверенный ему духовный талант безусловно многократно умноженным.


3.2 Первое путешествие в Швецию

Летом 829 г. к Людовику прибыли шведские посланники, заверявшие короля в том, что многие из их соотечественников хотели бы принять Христову веру, а сам конунг Бйёрн (сын Эрика I Бьёрн II, Biorn) приглашает священнослужителей. Людовику эти слова пришлись по сердцу, но он благоразумно решил, что в словах шведских послов необходимо удостовериться, тем более, что до этого в Швеции (в отличие от Дании) миссионеров еще не было вовсе. И снова встал деликатный вопрос о желающих исполнять волю Божию, который и на этот раз был решен благодаря тому, для кого эта воля имела реальное значение — безотказному Ансгарию (вместо него в Ютландию, где снова появился Гаральд, был отправлен новый миссионер брат Гислемар -Gislema.). Ансгарий заверил Людовика в том, что готов ради дела Христова претерпеть любые неудобства и скорби. Впрочем, он был подготовлен к новой миссии уже заранее: в сонном видении , подобно как ап. Павел наяву, он был ослеплен небесным светом и услышал глас с неба: "Оставляются тебе грехи твои!", после чего, исполненный Духа, спросил: "Господи, что я должен делать?" и получил ответ: "Иди и проповедуй Слово Божие язычникам!".

Готовность подвижника веры уже очень скоро подверглась серьезной проверке. Едва они с Витмаром, назначенным ему в помощь отцом Валлой, отчалили в Швецию, как на их корабль напали пираты-викинги. Силы были неравны: пиратам пришлось отдать не только все купеческое имущество, но и все подарки Людовика Бйёрну, а миссионеры лишились вместе с прочим и сорока богослужебных книг, специально собранных для миссионерской поездки. Весной 830 г. они вынуждены были сухопутным путем добираться до шведских городов и летом 831 г. прибыли в порт Бирку (первый город Швеции, заложенный ок. 800 г.), водрузив там сохранившийся до настоящего времени крест, а затем были благожелательно приняты конунгом. Многие из язычников стали охотно их слушать и пожелали принять Святое Крещение. Еще более утешены были пленные христиане, которые смогли, наконец, приобщиться Святых Тайн. Одним же из новообращенных стал сам "мэр" Бирки — Хергейр (Herigar.), пользовавшийся очень большим авторитетом у конунга. Одни его подвиги веры свидетельствовали о том, что искушения, едва не обрушившие с самого начала на первую шведскую миссию, были преодолены.

В октябре 831 г. официально назначает Ансгария своим легатом к шведам, датчанам, славянам и другим северным народам и передает ему все полномочия благовестия, не лишая их и уже прежде назначенного своим предшественником Пасхалием в качестве легата Севера архиепископа Эбо Реймсского. О том, что на Швецию возлагались особые надежды, свидетельствует тот факт, что практически одновременно, в 832 г., было решено создать там отдельную кафедру, которую занял родственник епископа Эбо — Гауцберт, сразу же принявшийся за строительство храма.

Северная миссия вынуждена была и дальше выносить испытания на прочность. Чувствительный удар по ней был нанесен через три года после кончины Людовика Благочестивого: в 843 г. по Верденскому миру Тургольтский монастырь, бывший "экономической базой" миссии, перешел во владения Карла Лысого. Так Ансгарий лишился основной материальной поддержки, что, впрочем, принял благодушно.

В 845 г. миссия подвергается уже огненному искушению. Полная внезапность высадки на берегу Эльбы викингов не оставила возможности для эвакуации ни населения, ни имущества Гамбурга, а отсутствие его тогдашнего правителя — графа Бернхара (Bernhar, о чем викинги, видимо, вызнали заранее) позволила разбойникам фактически за два дня разграбить крепость и гавань, сжечь город и вырезать изрядную часть жителей. Ансгарий вначале пытался организовать какое-то сопротивление, но быстро убедился в том, что его сил недостаточно и для спасения священных сосудов. Викинги исчезли столь же молниеносно, как и появились, а Ансгарий сохранил из всего, что имел, одну только жизнь. Однако главное, таким образом, было спасено, а о всем случившемся "новый Иов" рассуждал, как и при "экономическом" искушении, по свидетельству святителя Римберта, словами Иова древнего: "Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно!" (Иов 1:21).

О прямой параллели для северной христианской миссии с историей Иова многострадального свидетельствуют события в самой Швеции, где народ клятвопреступно восстал на епископа Гауцберта. Ворвавшаяся к нему толпа убила его племянника Нитарда (Nithard.), сделав его первым Христовым мучеником в Швеции, связала самого епископа, разграбила все его имущество и с позором изгнала из страны. Но гнев Божий, по, не заставил себя долго ждать. Святитель Римберт приводит лишь одно из многочисленных свидетельств.

Отец одного из участников святотатства, принявший в свой дом награбленное, лишился, помимо преступника-сына, также жены, второго сына и дочери. Желая допытаться, кого же из богов он обидел, он узнал от оракула, что Бога христианского. После чего стал каяться и пытался кому-то отдать хотя бы то, что осталось от грабежа — единственную книгу (вероятно, богослужебную), и с большим трудом нашел какого-то уцелевшего христианина, который, впоследствии, не будучи грамотным, явил такое усердие, что не будучи грамотным выучил Псалтирь, наизусть. Многие участники мятежа претерпели лишение имущества, болезни и смерть.

Ущерб шведской миссии был нанесен более чем чувствительный, и она не оправилась бы от него, если бы не отдельные столпы благочестия, сопоставимые, как и Ансгарий, с библейскими праведниками.

Особую твердость в вере в течение всего периода, когда Швеция была лишена священства (845—852), явил уже упомянутый "мэр" Бирки Хейргер. Однажды, поспорив в очередной раз с местными язычниками в народном собрании о том, чья вера истинна, новый Илия предложил им упросить своих богов, чтобы их не постиг надвигавшийся ливень, обратившись с той же просьбой о себе к своему Истинному Богу. Результат был красноречивее любых слов: язычники вымокли до костей, будто искупались в реке, тогда как на сидевшем напротив них (с мальчиком на коленях) Хейргере не оказалось ни единой капли. В другой раз, когда Хейргер страдал от тяжкой боли в ногах и мог перемещаться только на носилках, некоторые местные жители советовали ему принести жертву богам, а другие поносили его за то, что он потерпел наказание за измену богам. Тогда он повелел своим домашним перенести его в часовню и прилюдно попросил Господа Иисуса Христа показать всем, Кто есть Бог Истинный, и убедить их в том, что верующий в Него не посрамится. Не успев произнести последних слов своей молитвы, он уже встал совершенно исцеленным и самостоятельно вышел из часовни. В третий раз человек Божий явил силу своей веры при обстоятельствах, которые угрожали самыми серьезными последствиями всей Бирке. Один из изгнанных конунгов по имени Анунд (Anoundus) решил восстановить свои владения с помощью датчан, которым, разумеется, пообещал хорошую добычу, и очень скоро в гавани Бирки появилось 21 датское и 11 его собственных суден, тогда как в распоряжении Хейргера были только мирные жители и торговцы. Анунд запросил в качестве контрибуции сто фунтов серебра, но когда ему передали эту сумму, алчным датчанам она показалась недостаточной, и они дали понять, что Бирка будет разграблена и от нее останется одна зола. Жители города в ужасе собрались, решив принести более щедрые жертвы своим богам, чем прежде. Благочестивый Хейргер разгневался на то, как человеческая тупость ублажает бессильных демонов, способных только разорять тех, кто лишен разума. Сам он посоветовал им принести обеты Единому Истинному Богу, принять пост и раздавать милостыню. И тут Анунд вспомнил, что в Бирке много кумирен, но есть также и христианская церковь, а потому было бы уместно узнать у оракула, как истинные хозяева города намерены принять "гостей". Оракул дал однозначный ответ, что Бог не пустит захватчиков в Бирку и что дело их добром для них не кончится. Разбойничья флотилия спешно отчалила от шведского порта, разграбила один славянский городок и вернулась в Данию. Анунд же решил помириться с Биркой, вернул все награбленное и даже какое-то время мирно прожил там вместе с местными жителями. Так неколебимый Хейргер до конца дней словом и делом убеждал своих сограждан обратиться к Истинному Богу и, завершив свое славное поприще, блаженно скончался во Христе, напутствованный Святыми Тайнами священником-анахоретом Ардгаром (Ardgar), которого в 852 г. архиепископ Ансгарий смог прислать своей поредевшей шведской пастве, о коей он, однако, не переставал молиться все время всех искушений.


3.3 Возобновление миссии в Дании

С 847 г. Ансгарий с новой энергией принялся за возобновление евангелизации Дании. Умело расположив к себе конунга Эрика I (Horic., 849-854) подарками и различными услугами, и, наконец, прямым и весьма результативным участием в его дипломатической службе (став даже его посланником к саксам), он постепенно подготовлял его к принятию христианства. Викинг охотно слушал его гомилии на тексты Священного Писания и выразил желание послужить Христу. Ансгарий сразу определил, что лучшим способом подтверждения искренности его слов было бы разрешение на строительство храма и предоставление средств на содержание клира, и конунг удовлетворил его просьбу, поставив храм в Шлезвиге и обеспечив его содержание земельным участком. То было великим облегчением для местных христиан, которые убеждали язычников отказаться от идолопоклонства и креститься во имя Господа. Контакты с христианскими купцами привели к процветанию местной торговли, и таким образом преимущества новой религиозной политики казались всем вполне очевидными. Слова святителя Римберта о том, что "множество тех, кто в своих крестильных рубашках достигли неба, было бесчисленным" содержат, конечно, преувеличение, но его свидетельство о том, что было немало случаев исцеления больных во время крещения, представляется доподлинным.


3.4 Второе путешествие в Швецию

Когда Ансгарий направился в 852 г. к шведским берегам, Эрик вручил ему меч (в качестве символа власти и достоинства — инсигнии) и дал ему рекомендацию к конунгу Олафу (Olef, вероятно сын Бьёрна II) с описанием заслуг и добродетелей архиепископа. Но сам шведский конунг и все его окружение пребывали в "глубоком язычестве", а тут, прямо к приезду Ансгария, дух лжи вложил свое пророчество в уста одного местного волхва, который передавал народу обиды богов за пренебрежение ими и увещание не принимать "чужого бога, чье учение нам враждебно, и не служить ему". Если уж им во что бы то ни стало нужен новый бог, — продолжали "боги", — то пусть они лучше приносят обеты и жертвы своему прежнему конунгу. Поэтому когда Ансгарий прибыл с новой миссией, прежние доброжелатели всячески стали отговаривать его от безнадежного предприятия, но он отклонил их главный довод: если ему и предстоит принять смерть за Христа, то он к этому готов! Ансгарий пригласил к себе Олафа и уже начал склонять его на свою сторону, когда тот указал на демократические традиции своей страны — ни одно решение, особенно подобной важности, не может быть принято без согласия тинга, а воля последнего здесь закон. Народное же собрание будет слушать оракулов, через которых их боги дадут или не дадут свое согласие. Время тинга приближалось, но Ансгарий получил новое откровение, вновь укрепившее его надежду. Сначала Олаф стал совещаться с "верхней палатой", которая одобрила миссию после того, как пришло одобрение оракула. Один из приближенных Олафа даже сам стал ободрять Ансгария. Первое собрание "нижней палаты" в Бирке прошло в разногласиях, и было очевидно, что "в первом чтении" проект о миссии может не пройти. Положение исправил один мудрый старец, который напомнил собравшимся о том, сколь удачным во всех отношениях оказалось для народа почитание христианского Бога, Который помогал ему на море и на суше и во всех нуждах, а потому если боги даже и не одобрят Его почитания, то ничего страшного не произойдет — Бог христианский может все "компенсировать". Оставалось пройти только еще через один тинг (в другой части страны, но уже было ясно, что он вряд ли станет противоречить решению первого, и, действительно, все одобрили миссию Ансгария единогласно. Олаф рассказал Ансгарию о всем происшедшем, разрешил строительство храма и приезд священников и позволял каждому из своих сограждан без каких-либо ограничений принимать новую веру. Ансгарий направил отца Эримберта (Erimbert) к конунгу, чтобы тот официально разрешил ему совершать таинства, и после того, как Олаф обеспечил священника участком земли для строительства первой часовни, благополучно вернулся в Гамбург.

Осмысляя свою шведскую миссию, он увидел в тонком сне страсти Христовы, Его унижение и избиение при Ироде и Пилате и осознал собственное желание защитить Господа от ударов, прикрыв Его своим телом. Однако в том же видении он узрел, что голова Христова постепенно стала возвышаться над землей так, что Ансгарий уже не мог ее оградить. Смысл сновидения по его толкованию состоял в том, что все труды, бедствия и унижения Своих служителей (в том числе и во время шведской миссии) Спаситель брал на Себя, не желая при этом ни с кем ими "делиться".

Новое происшествие в Швеции могло убедить доброго пастыря в том, что миссионеры потрудились не напрасно. Когда Курляндия временно отошла от Швеции, этим попробовали воспользоваться датчане; правда, они недооценили сил куров и были ими полностью разгромлены. Шведы решили превзойти датчан и навести порядок у своих бывших вассалов, но едва не подверглись той же участи. Долго осаждая хорошо укрепленную прибрежную крепость Зейбург (Seeburg, Seleburg), они окончательно растеряли силы и терпение и пришли в отчаяние, когда бывшие среди них торговцы-христиане, наставленные Ансгарием, предложили бросить жребий, не поможет ли им Бог христианский и теперь. Жребий дал утвердительный ответ, и усталая, но уже воодушевленная армия с новыми силами ринулась на крепость. Осажденные запросили мира, и хотя некоторые храбрецы, войдя в раж, захотели снести крепость и пленить всех ее защитников, Олаф с более трезвомыслящими приближенными ограничился солидной контрибуцией и отплыл на родину. После победы шведы воздали хвалу Господу, признали Его Богом над всеми богами и решили принести Ему обеты — по большей части многодневное воздержание от скоромной пищи, но также и дела милосердия, о которых они знали, что они Ему любезны. Разумеется, отец Эримберт мог беспрепятственно совершать службу, и никому не приходило в голову возражать против христианского учения.

В 854 г. очередное облако заволокло небо христианской Дании. В междоусобице погиб благоволивший к христианам Эрик* а вместе с ними стали жертвой меча и почти все дружившие с Ансгарием вельможи.
(*В рамках т.н. "норманского" основания Русского государства существует версия, что этот Eric, он же Horic, он же Roric не погиб, а был тем самым Рюриком, которого словенские племена призвали на княжение в 862 г. Если это действительно так, то уже первый русский князь был христианином и, как можно уверенно предположить, был крещён самим свт. Ансгаром)

Наследовавший Эрику сын Эрик II (854 - до 873) тут же подпал под влияние языческой партии, возглавляемой графом Хови (Hovi) из Шлезвига, которая настаивала на разрушении храмов и искоренении христианской веры, — столь крепкой была убежденность в том, что боги гневаются на народ за почитание нового, "неизвестного Бога". Новая кампания началась с изгнания священнослужителей.

Удрученный Ансгарий вновь возопил ко Господу и вновь был услышан. Он узнал, что главный враг христианства Хови внезапно попал в опалу и был изгнан из Шлезвига, и в то же самое время Эрик II послал к архиепископу гонцов сказать, что его священник вновь может приступить к своим обязанностям. Но Ансгарий и сам посетил короля — на сей раз в сопровождении графа Буркхарда (Burghard.), содействовашего ему при Эрике I. Молодой конунг пошел и на дальнейшие уступки: разрешил колокольный звон, бывший немалым соблазном для язычников, а также дал разрешение на открытие прихода еще в одном регионе — в Рибе (Ripa.), на западном берегу Дании.


3.5 Кончина святого Ансгария

Время его отшествия ко Господу было ему открыто свыше, как и почти все в его жизни. Первое, что он сделал на пути своего исхода из этой жизни — распорядился о всех делах своей епархии и обнародовал апостолические полномочия, касающиеся статуса его миссионерской кафедры. В праздник Богоявления, 6 января 865 г., светильник Церкви выразил надежду на то, что Господь примет его 2 февраля — в день Сретения. Когда этот день приблизился, он повелел сделать три большие восковые свечи, которые возжгли на алтарях Божией Матери, апостола Петра и Иоанна Предтечи. Хотя от его тела остались уже почти только кожа, сухожилия и кости, он не оставлял молитвы, а в день праздника присутствовал на литургии. Слегка подкрепившись, он провел весь последний день своей временной жизни в назиданиях братии, убеждая всех участвовать в деле просвещения северных стран. Ночью, 3 февраля (15 февраля по н.ст. – В.К.), после того, как над ним были прочитаны молитвы на исход души, он просил пропеть "Тебе Бога хвалим". Последними его словами были прошения о прощении всех, обидевших его в этой жизни и "В руки Твои, Господи, предаю дух мой".

Канонизация святого Ансгария произошла практически незамедлительно, то есть не позднее 867 г., два года спустя после его преставления. Для его прославления не было недостатка и в прижизненных чудесах: которые апостол Севера совершал молитвой и через помазание освященным елеем; в других случаях через святого иерарха происходило прямое вразумление свыше тех, кто нарушал божественные заповеди, а в иных уже одно появление кроткого архипастыря, который мог становиться, однако, и грозой для беззаконников, приводило их к мгновенному покаянию. Однако и эти внешние проявления действовавшей в нем благодати можно считать относительно второстепенными в сравнении с основным и решающим на все времена признаком святости — во всех случаях жизни этот человек при выборе между своей волей и волей Божией неизменно выбирал последнюю, сколь бы трудным и даже безумным в глазах людей мира сего этот выбор ни казался. И этот выбор впервые был сделан им в тот самый момент, когда он оказался единственным из клириков Людовика Благочестивого, кто согласился идти проповедовать тем "варварам", одно появление которых вселяло трепет во все слои каролингского общества.


Православные книги

E-mail подписка: