Эти слова могут быть началом интересной сказки или библейской истории. В ответ на повеление отца поработать на винограднике первый сын ответил: «Иду», - но не пошёл. А второй заупрямился, но затем, почувствовав укоры совести, взялся за работу. Противостояние двух братьев прослеживается и в такой знакомой нам притче о блудном сыне. Младший наносит обиду отцу и превращает в прах свою долю имения, а старший преданно и безвылазно помогает родителю, но не видно в нём ни любви, ни сострадания. Исходя из сердца, на лицо его ложится постоянная гримаса обиды и зависти. Так уж выходит, что повсюду, где живут два брата, микроклимат между ними складывается напряжённо и непоследовательно. Каин лишает жизни Авеля, Иаков вводит в заблуждение Исава, воруя у него первородство, сыновья Фамари ещё в утробе начинают бодаться за право первым увидеть свет. И если смотреть на эти вещи с библейской колокольни, то на революционном транспаранте рядом с «равенством» и «свободой» совсем не лепится «братство».

Имел двух сыновей и тот отец, которого колоритно описал в своём произведении знаменитый Гоголь. Это Тарас Бульба и его дети – Остап и Андрей. Эти два парня такие же соперники, как и их библейские предшественники. У них одна кровь, одна мать их выносила и в муках родила, на одной бурсацкой лавке они дремали под монотонный голос дьяка, получая потом порцию тумаков. Но различны их характеры и судьбы. И на это стоит взглянуть повнимательнее по той причине, что написанное классиком не является лишь словами, но работой с более глубокими прототипами, актуальными на просторах истории.

Остап резок и решителен. Для него не существует весомых авторитетов, и он готов померяться силой даже с батькой. Андрей же отличается от брата более тонким и нежным устройством души, что, тем не менее, никак не мешает ему быть отважным воином. Но впоследствии именно Остап остаётся преданным своей вере и народу, а Андрей меняет вероисповедание, опускает острие сабли на головы бывших друзей и встречает позорную смерть от родного отца. Мотив – любовь к польке, но, поскольку речь пойдёт не о романтических похождениях, а о первообразах, то можно поговорить о том, о чём Гоголь только намекнул. Остап – это ярко выраженное отражение востока Украины, Андрей же отображает портрет Украины Западной. В этом плане нежные чувства к польке видятся образом влюблённости в чуждую культуру и инородную красоту, ради которых молодой человек способен невзлюбить то, что ещё вчера считал родным.

У любого Андрея своя полька, свой повод для предательства. Погрузившись в историю чуть глубже, можно увидеть, что когда-то наши предки воспылали страстью ко всему французскому и салонному. Насилуя свой язык, картавили, натягивали на себя смешные чулки с париками и проливали слёзы, читая бульварные романы. Мало того, веру сбрасывали со счетов, нахватавшись воздушных мыслей у знатоков энциклопедии. На эти манипуляции ушла целая эпоха. Потом на горизонте появился Наполеон, чтобы выбить дурь из голов. Но времена меняются, и вот уже наш люд сохнет по всему немецкому, приправленному наукой. Высоким чувствам учились у Шиллера, Гегель стоял чуть ли не вровень с Библией. В эту калитку со временем протиснулся и Маркс. Нынешнему же поколению печально известна сердечная склонность к Америке, «где мы не будем никогда». Не к Европе, что характерно, а к Америке. Увлечение не Бетховеном, а Элвисом Пресли, не Катрин Денёв, а Мэрилин Монро. Нас долго учили любить запретное. Нечто, исходящее от Кока-Колы и джинсов, рок-н-ролла и Голливуда, в своё время настолько впиталось в сознание миллионов наших сограждан, что период их выздоровления и реабилитации может занять не один десяток лет. Исходя из этого, мы должны понять драму Андрея. Он захмелел без вина, воображая, что обрёл рай. Он позволил произойти изменениям в своём внутреннем мире, лишь затем став предателем. Андрея не стоит бранить. Его подобие нужно распознать в самом себе, в летописи своих внутренних странствий. Его можно подметить и среди современников, старательно вытягивающих шею в поисках прекрасного тридевятого царства, предпочитающих всё чужое и не замечающих великолепия у себя под носом.

Следуя гоголевской логике, мы имеем две Украины так же, как Тарас имел двух сыновей. Единство Украины заключено в том, что обе её половины пачкали пелёнки в одной колыбели, и её же расчленили характеры и судьбы обеих братьев. Поделена она не по руслу Днепра, а по нашему сердцу. Это и есть настоящее рассечение, потому что через сердце не наведёшь понтонную переправу. Разобщение – не досужий вымысел, а факт, от которого не отмахнуться идеологией. Чтобы заметить эту разницу, вовсе не обязательно разглядывать друг друга в оптический прицел. Для этого нужно собрать рюкзак и побывать в двух местах – во Львове и на Хортице. Хортица пронизана духом казачества. Тарасу с отпрысками там вольготно жилось и мирно спалось. Церковь, срубленная из дерева, и такой же частокол. Покрытые пылью куры, незатейливый быт, коктейль из воинского братства и монастыря, а временами – необузданное гульбище. В этом – вся Хортица. А Львов – это территория, в которую, фигурально выражаясь, переехал Андрей после смены вероисповедания. Магдебургское право, вымощенные улицы и шпили костёлов. За трубу из камина – плати, за излишек окон – раскошеливайся, товар, упавший с телеги в базарный день, автоматически отходит городской казне. Закон безжалостен, но по-другому не сдержать человеческих страстей в пределах городских стен. Всё нормально, но всё абсолютно иное.

Имеет смысл напомнить, что люди, не научившиеся хоть немного любить ближнего, понятия «иное» и «другое» склонны рассматривать не иначе, как монстров из одноимённого фильма Джеймса Кэмерона. «Чужие» почти всегда представляются врагами, и на них смотрят с настороженностью. Белую ворону ждёт неминуемая смерть в стае обычного воронья. На всех этапах истории обитатели городов, укрываясь за высокими стенами, пугливо наблюдали за степью: не показались ли на горизонте вражеские всадники? Степь и город находятся в извечной конфронтации, и примирить их представляется делом почти немыслимым. Раздольный дух агрессивной и воздержанной Хортицы является антиподом торговому настроению утончённого Львова, увешанного плетением из камней. И Андрей, теряя голову от польки, присыхает не только к ней, но и ко всему, что за ней стоит: моде, манерности и крючкотворству начитанных прелатов. Отныне его словарный запас будет всё больше пополняться польскими названиями и лоскутами из молитв по-латыни. А Остап с отцом по-прежнему пахнут всеми ветрами и по ночам считают звёзды Большой Медведицы. Они руками ловят рыбу в запрудах, их ноздри щекочет пьянящий запах степи, и они готовы драться с любым количеством неприятелей в любое время. Более всего – за свою веру. Кто теперь рискнёт заявить, что Остап и Андрей солидарны, и их ничто не разъединяет?

Кстати, было время, когда войско Богдана Хмельницкого взяло Львов в осаду. Обложили его, как польскую цитадель, хотя в городе было очень много украинцев. Но «Андрей» не решился тогда скрестить сабли с «Остапом». И горожан совсем не привлекала перспектива оказаться в блокаде. Обыватели, состоящие из поляков, украинцев, евреев и армян, откупились от казаков, и Хмельницкий двинулся дальше, оставив Львов у себя в тылу. Вот таким образом исторически складывались отношения двух частей Украины – городской и степной, западной и восточной, католической и православной, вышедших из одной люльки, но устремившихся в разные стороны. И чудно, что в нынешнем Львове голосистее всех поют песни о «казацком роде» (там никогда не было казаков). В диковинку и то, что в тех местах громче всех вспоминают о голодоморе (люди умирали от голода гораздо ближе к Востоку). Ну да Бог с ними. Аномалии перечислять – времени и терпения не хватит. Вся наша жизнь – некая парадоксальность, обусловленная точкой зрения. Вернёмся к Николаю Васильевичу.

Героическое повествование наполнено смертями, но описание этих смертей изложено таким образом, что доблесть выталкивает из читателя страх. Тот, кто приходит в возбуждение от книг, рискует беспечно относиться к смерти. А это – чревато. Но и тот, кто ничего не читает, не сможет составить представления о реальности. Действительность же такова, что в ней имеет место бесстрашие, не вытесняющее ничего до конца. Тараса сожгли на костре, в окружении довольных зрелищем поляков, Остап принял смерть на дыбе. Первым же погиб Андрей, застреленный тем, кто его породил. Таков конец главных героев «Российской Илиады».

А как сегодня? В нынешние дни количество умерших от пуль украинцев исчисляется многими сотнями. Думается, есть и погибшие от пыток. За что они умерли и почему это происходит? Видимо потому, что братское единение завоёвывается не бесконечным повторением политических заклинаний, не многомиллионными кредитами заморских благодетелей, сдобренных «полезными советами», но адекватной реакцией на действительность, которую сначала нужно прочувствовать и правильно оценить. Если среди населения существуют значительные расхождения, нельзя твердолобо утверждать о том, что их нет, а думающих иначе - называть террористами и врагами. Достигать сплочённости ценой сгоревшей Хортицы или осаждённого Львова, ценой ликвидации одной из частей Украины – недопустимо. Необходимо сохранить как степь, так и город, и крайне желательно с обитателями, а не в виде опустевших построек.

Как знать, написаны эти строки вовремя или с опозданием, но людям не нужно было бы мозолить указательный палец о затвор автомата, листай они почаще страницы нетленных литературных произведений.

Долгий В.П. на основе проповедей протоиерея Андрея Ткачева

Недавние случаи поругания святых храмов в Москве вызвали нужду в разъяснении обществу, что такое осквернение храма, а что не является осквернением, и в каких случаях переосвящать храм обязательно? Протоиерей Владислав Цыпин, профессор, доктор церковной истории, магистр богословия, преподаватель Сретенской духовной семинарии ответил на вопросы Правмира:

Существует понятие осквернения, как канонический термин, когда под это определение подпадают конкретные действия, и есть житейское употребление этого слова, под которым подразумевается недостойное отношение к святому предмету или месту. Бывают разные степени осквернения.

Если кто-то написал хульное слово или нарисовал фашистскую свастику это, разумеется, не то действие, после которого нужно освящать храм. Действия женщин-хулиганок в Храме Христа Спасителя также не является поводом для переосвящения храма. Это тоже самое, как если бы пьяный мужик начал бы безобразничать в храме. Если он не прольет Дары, не дотронется до престола, то освящать храм не надо. Такие действия находятся примерно в одном ряду. Они подлежат административному или уголовному наказанию, но освящать храм после них не надо.

Таким образом, с точки зрения церковного права их действия можно назвать кощунством, что и сделал Патриарх и, например, профессорско-преподавательская корпорация Московской духовной академии, которая объявила, что она «едина во мнении, что акция феминисток в Храме Христа Спасителя 21 февраля 2012 года является кощунством и попранием чувств верующих христиан».

Действия хулиганок явно нарушают церковное благочиние, о чем сказано например в 6 правиле Второго Вселенского Собора:

«Поскольку многие, желая привести в замешательство и ниспровергнуть Церковное благочиние, враждебно и клеветнически вымышляют на правящих церквами православных епископов некоторые обвинения, не с иным каким намерением, как только с целью помрачить добрую славу священников и произвести смятение в мирном народе».

Более понятным нам языком говорит о подобных поступках «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1846 года, где во втором разделе «О преступлениях против веры» мы читаем:

«Кто в публичном месте или собрании более или менее многолюдном дерзнет с умыслом порицать Христианскую веру или православную Церковь или ругаться над Священным писанием или Святыми таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах от шести до восьми лет».

Конечно уголовный кодекс XIX века сегодня не действует, но в правовых нормах прошлого мы можем найти понятия для описания событий настоящего».

См. также:
- А.Кураев - О том, что следовало бы забыть...
- Про "панк-молебен", поэзию и кровь
- "Страшная тайна" семьи Гундяевых
- Антирелигиозные праздники 1920-х гг.

Подготовил Александр Филиппов, Pravmir.ru

Профессор Московской духовной академии Алексей Ильич Осипов комментирует духовные аспекты последних событий в Ираке.

Естественно, мой комментарий будет касаться не политической стороны этого дела. Я не политик, и, более того, считаю, что давать политические оценки таких событий – дело совсем не простое. Нужно слишком много знать, чтобы правильно сказать. Я рассматриваю эту ситуацию с другой точки зрения: пытаясь понять духовные истоки этих явлений и те следствия (я бы сказал, положительные следствия) которые они могут иметь для современного человека.

Пожалуй, самой основной, центральной общерелигиозной истиной является положение: «дух творит себе форму». И вот сейчас эта война в Ираке является, пожалуй, еще одной иллюстрацией, когда мы можем видеть, что из себя представляет дух американизма.

Все говорят об Америке. Все говорят о том, что это за явление. И вот теперь мы видим, как себя проявляет этот дух. В чем же он заключается? Война – это уже наиболее грубое, очевидное следствие, о котором все кричат, шумят… На самом же деле, это только форма уже, или крайнее проявление, а дух американизма (по самому существу своему) – это дух мамоны, или, выражаясь святоотеческим языком, дух плоти. Плотской дух. Чтобы лучше проиллюстрировать, что он из себя представляет, я приведу очень интересные и показательные слова всем известного миллиардера Рокфеллера, которые он произнес не где-нибудь, а в воскресной христианской школе.

Я процитирую дословно: «Рост деловой активности – это просто выживание сильнейших. Американскую розу можно вырастить во всем великолепии ее красоты и благоухания, которое вызовет восторг у созерцающих ее, лишь беспощадно обрезая слабые ростки вокруг нее. Это всего лишь претворение в жизнь закона природы и Божьего закона». Не правда ли, какой верой живет человек? В чем он видит Закон Божий и Закон природы? В том, чтобы беспощадно обрезать слабые ростки для того, чтобы вырастить эту благоуханную и прекраснейшую розу Америки. Насколько противоречит это всему христианском миропониманию: христианскому пониманию человека, христианскому пониманию закона отношений между людьми, по-моему, комментировать не приходится!

Совершенно ясно, что «любите друг друга» и «никто не имеет большей любви, как кто положит душу свою за друзей своих», - этой идее, этого духа, этой мысли здесь нет.

То есть этот дух – антихристианский. Он весь заражен исканием внешней славы, внешнего (или мирского) богатства, мирской жизни.

Одна из книг в Америке, которая сейчас уже вышла 42-м (а теперь, может быть, и даже большим) изданием, книга-бестселлер, называется так: «Думай и делай деньги, или думай и богатей!» Хилла. Чем она показательная и интересна? Там он говорит о вещах, о которых для многих людей просто трудно даже представить. Он пишет так: «У нас есть свобода неограниченной частной собственности, свобода накапливать сверхбогатства без назойливых приставаний идеологов разных мастей, свобода сосредоточить в одних руках столько богатств, сколько можно собрать. И, пожалуй, самую центральную идею выражают его слова: «Вы никогда не станете богатым, если не доведете до кипения страсть к деньгам!» «Если не доведете до кипения страсть к деньгам!..» Вот смысл всей жизни, вот, если хотите, центральный момент всего того, что выражает сегодня американский дух. Когда богатство становится богом для человека, тогда все прочее оказывается только средствами. И если что-то мешает воплощению идее богатства, то это просто отметается без всяких раздумий и рассуждений. Сама совесть попирается без малейших препятствий.

Итак, эта история с Ираком показывает, перед чем стоит сейчас человечество. Америка – это не какая-то маленькая страна. Американский дух сейчас имеет воздействие на весь мир, на все страны, на все человечество. И сейчас вот эта война в Ираке показывает и то, перед чем и мы здесь, в России, стоим. Перед чем стоит каждый наш человек.

Дух американизма проникает и к нам. Это дух чего? Дух искания богатства, славы, силы и власти. Почему Америка так безнаказанно действует? Никто не может ей противостоять! Вот это искушение властью, оно (как говорят все опытные и психологи, и говорят об этом и святые отцы настойчиво) является одним из самых страшных искушений для человека. Идея власти, чувство власти развращает человека до самых его глубин. И человек, стремящийся к этому, способен на какие угодно поступки.

Поэтому мы видим, что является сейчас для нас не просто опасностью, а уже прямой реальностью. Американский дух, пронизывая и мысли, и чувства, и желания все большего числа людей, может привести мир к полному распадению. Однако, самая главная война, которую ведет Америка, является совсем не этой войной, которая в Ираке. Самая основная война – этой война духовная. Можно сказать, что эта война выражается в краткой и сильной формуле, которая воплощает сейчас основное направление деятельности Америки в современной мире. Формула эта очень проста: «разнуздать, чтобы взнуздать!»

Вы обратите внимание, что происходит сейчас в области культуры? В музыке? Что происходит в области человеческой морали?.. Вещи, которые искони, с христианской точки зрения, с точки зрения, можно сказать, подавляющего большинства религий, являлись в высшей степени аморальными – за что побивали камнями, казнили; то, что осуждено и Богом, и людьми – сейчас рассматриваются как нормы уже человеческой жизни!

Обратите внимание: сейчас даже церкви (так называемые, конечно), христианские церкви уже благословляют, например, так называемые «однополые браки»! До чего мы дошли!..

Вот что такое «дух американизма». Это дух разнуздания личности, дух попрания всего того, что удерживает человека и мир еще в стадии бытия! Но это разнуздание обязательно приведет к тому, что мы придем к взнузданию! И тогда Америка (не важно, Америка, другое ли какое государство – в общем то, которое воплотит в наибольше мере этот дух американизма) взнуздает человечество и приведет его к куда более трагическим последствиям, чем те, которые мы сейчас видим и которые имеют место в Ираке! Да избавит нас Господь от этого!