Тема смерти в православном вероучении

Глава 2. Христианин перед лицом смерти

2.1 Тление, старость, болезни

Господь наш Иисус Христос, будучи безгрешным, ибо "не сделал греха, и не было лжи в устах Его" (Ис. 53:9), взявший "на Себя грех мира" (Ин. 1, 29), не был подчинен смерти, ибо смерть вошла в мир через грех. Смерть приходит, и, «поглотив телесную приманку, пронзается удою Божества, и, вкусив безгрешного и животворящего тела, погибает и отдает назад всех, которых некогда поглотила. Ибо подобно тому, как тьма уничтожается присутствием света, так и тление прогоняется прикосновением жизни и для всех возникает жизнь, а для губителя – гибель». [2].

Уничтожение, гибель смерти в этом тексте, видимо, следует понимать в смысле уничтожения того тягостного состояния души, в котором она пребывала после смерти телесной. После победы Христа над смертью открыты врата преисподней, из которой выводятся праведники. Об этом свидетельствуют новозаветные тексты: « И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, вышедши из гробов своих, воскресли» (Мф.27:52,53). «…Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет; Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет; Это – первое воскресение. Блажен и свят, имеющий участие в воскресении первом: над ним смерть вторая не имеет власти. Они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет». (Откр. 20:4-6).

Сопоставление этих текстов Евангелия и Откровения, по общепризнанному толкованию, позволяет сделать важный вывод- смерть Христа рождает истинную праведность и ее носителей – праведников, как детей Божиих, сонаследников Христу. Их души возносятся ко Христу и царствуют с Ним тысячу лет, т.е. период от Его воскресения до второго пришествия как Судьи Страшного Суда. Указание на продолжительность этого периода, имеет сугубо образный характер (тысяча – полнота), до «исполнения полноты времени», а не хронологический, как некоторые думают. «Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти (Деян.1:7) Согласно св. Августину, св. Иерониму и др. экзегетам первых веков, этот тысячелетний период есть история Церкви, начинающаяся с воскресения Христа. [20]

Приняв нашу природу, Христос стал причастен смерти не для того, чтобы быть с нами «солидарным» в нашем греховном состоянии. Христос умер, как человек, и Его Святая душа была разделена от непорочного тела. «Но Божество осталось неотделенным от того и другого, то есть души и тела, и даже при таких обстоятельствах единая Ипостась не разделилась на две ипостаси».[ 2 ]. «….Ибо никогда ни душа, ни тело не получили ипостаси особой, по сравнению с Ипостасью Слова, но всегда была едина Ипостась Слова и никогда не было двух. Поэтому Ипостась Христа всегда была едина. Ибо хотя в отношении к месту душа была отделена от тела, но в отношении к Ипостаси она была соединена с ним через Слово». [5 ].

По толкованию Святых Отцов, слово тление имеет два значения. «Первое понятие -голод, жажда, утомление, смерть или отделение души от тела, и подобное. Сообразно с этим значением мы говорим, что тело Господа было подвержено тлению. Ибо все это Он воспринял добровольно. Но тление обозначает также и совершенный распад тела на те стихии, из которых оно сложено, и уничтожение, которое многими лучше называется гибелью. Тело Господа не узнало этого опыта, как говорит пророк Давид: "Ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление" (Пс. 15: 10).

Итак, «подобно некоторым безумным, говорить, что тело Господа, сообразно с первым значением тления, было нетленно прежде Воскресения, нечестиво. Ибо, если оно было нетленно, то не было одной и той же сущности с нами, а также и призрачно. Не поистине произошло то, о чем говорит Евангелие: голод, жажда, гвозди, прободение ребра, смерть. Если же это случилось только призрачно, то и таинство Домостроительства было бы ложью и обманом, и Он по видимости только, а не поистине сделался человеком, и призрачно, а не поистине мы спасены».[ 2 ]

Мы же получили истинное спасение и получим. А что тело Господа нетленно или неистленно, сообразно со вторым значением тления, мы исповедуем так, как передали нам богоносные отцы. «Мы, конечно, говорим, что после Воскресения Спасителя из мертвых тело Господа нетленно и сообразно с первым значением; ибо через Свое тело Господь даровал и нашему телу как воскресение, так после этого и нетление. Сам сделавшись для нас Начатком и воскресения, и нетления, и бесстрастия. "Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление" (1 Кор. 15: 53), говорит божественный апостол».[ 2 ]

Итак, наш Господь страдал, нуждался, уставал, скорбел так же как и мы. В этом смысле Тело Его испытывало «тление». И умер, так же как умираем и мы. И Его тело было отделено от души в этот период времени, но оно не испытало тления, так как было подвержено действию Духа Божьего и преобразилось, вероятно, подобно тому как это было на горе Фавор во время Преображения. «…И преобразился перед ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет». (Мф. 17:2). По воскресении тело Его уже не испытывало никакого тления, а было преображено, обрело нетление - особое состояние полной свободы, независимости от воздействия окружающей среды, и более того - возможность управлять её законами, возможность преобразить её.

Возможно ли, что бы тело Христа было подвержено старости и болезням? По-всей вероятности, нет. Ведь старость и болезни - следствие греха, греховного плода Адама и Евы. Как у всякого плода есть семена или семя, передающего свои свойства по наследству, так и грех и его последствия это удел всех, рожденных от семени. Тайна рождения Христа- это рождение не от семени, а от «другого» источника, от Духа Божьего.

« Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется сыном Божиим». (Лк. 1:35) Немыслимо представить Христа старым и больным, хотя и мудрым, сильным духом. Это удел старцев православной веры, мужам, совершившим подвиг веры. Но удел Христа -это Его крестная смерть и славное воскресение; не заповеданная мудрость, не учение, не книга правил и общечеловеческих законов для потомков, чтобы усовершенствовать мир, но Он Сам. « Я с вами во все дни до скончания века. Аминь». (Мф.28:20). Мудрая старость и смерть на одре в кругу семьи и учеников не были уготованы Сыну Человеческому, но страшная и мучительная смерть на кресте, к которому никого не подпускали. Его смерть - еще и свидетельство смирения перед Отцом Небесным, предопределившим её время.[8]

Своей личной победой над смертью, т.е. воскресением, Христос предоставил возможность всем без исключения людям пользоваться плодами этой победы: каждый может воскреснуть из мертвых также, как это сделал Христос. Ведь свидетельством этого является качественная однородность всех человеческих тел с земным телом Христа. До Своей крестной смерти Христос имел такое же тело, как и остальные люди. И если это Его тело воскресло, тот могут воскреснуть и другие человеческие тела. Таков ход мыслей уже у апостола Павла: «Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1Кор.15:20).

Среди русских православных богословов одним из последних толкователей этого фундаментального положения апостола Павла был святитель Феофан: «Христос воскрес не для себя ли? Не для Себя. Не для себя сошел на землю Единородный Сын Божий, не для себя он воплотился, не для себя страдал и умер, не для себя и воскрес. Для кого же? Для того, ради кого и пришел, - для рода человеческого…».[10]

Итак, по природе человеческой мы наследуем тление, старость и болезни, но по природе Сына Человеческого, по природе Христа мы можем наследовать и воскресение, победу над смертью. В течении жизни нашей, а точнее жизни христианина, происходит процесс преображения от природного, греховного, человеческого со всеми атрибутами этого состояния -тления, старения, болезней, к Божественному нетленному, к обожению. « Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего Нас славою и благостию, которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью» (1Пет.1:3,4).

Старость может иметь разный смысл: она представляется то как путь упадка, ведущий к смерти, то как приближение к вечному счастью. Смерть может играть роль избавителя, когда старик чувствует, что оскудели силы его (Пс.70:9) и что не знает он вкуса ни в чем. (2Цар.19:35). Но бывает, что подобно Аврааму, пресыщенному днями, праведник после счастливой и цветущей старости, умирает в спокойствии, в сознании полноты прожитой жизни. (Быт.15:15)

У всех народов пользуется авторитетом преклонный возраст и связанный с ним опыт. В Библии старейшины стоят во главе общин (Исх.3:16). Благодаря своей мудрости, (Сир.25:6) и как свидетель предания, старец может говорить с авторитетом, соблюдая, однако, надлежащую скромность. (Сир.32:1, 42:8). В самом деле, старикам грозит опасность затвориться от всего нового, вместо того, чтобы оставаться открытыми истине. Это ложная верность преданию (Мф.15:2-6) привела старейшин народа в ряды врагов Христа, насмехавшихся над Распятым на кресте (Мф.27:1, 41). Итак, преклонного возраста недостаточно, чтобы старец был достоин почестей, которые ему оказывают. Старость – символ вечности. Предвечный явился Даниилу в образе Ветхого днями. (Дан.7:9) И в Откровении 24 Старца символизируют окружение Бога, воспевающее Славу Его. (Откр.4:4, 5:14)

Болезнь с сопровождающими её страданиями представляет проблему для людей всех времен. Решение этой проблемы зависит от того, как люди представляют себе мир и силы, которые над ними господствуют. На древнем Востоке, например, на болезни смотрели как на бедствие, вызванное злыми духами или посланное богами, разгневанными какой-нибудь погрешностью в культе, им воздаваемом. Для излечения применяли заклинание, назначением которых было изгнание бесов, испрашивали прощения у богов молениями и жертвоприношениями. Медицина, вследствие этого, была в ведении, жрецов; в известной мере она сохраняла связь с магией. Только наблюдательный ум греков развил её до степени самостоятельной положительной науки. [19]

Здоровье предполагает полноту жизненной силы. Болезнь, надо понимать, прежде всего, как состояние слабости и немощи. (Пс.37:11). В мире, где все зависит от установленной Богом причинности, нельзя не видеть в болезни поражающей руки Божией. (Исх.4:6; Иов.16:12). Бог может также действовать посредством существ, стоящих выше человека: Ангела истребителя (Исх.12:23), сатаны (Иов.2:7) или посредством олицетворенных бедствий. (Пс.90:5). В иудействе все больше внимания уделяется действию бесов, злых духов, влияние которых на наш мир обнаруживается в болезни. Как же объяснить это бесовское влияние, это существование зла на земле при неограниченном владычестве Господнем?

Религиозное чувство человека непроизвольно устанавливает некую связь между болезнью и грехом. Бог создал человека, чтобы он был счастливым. Болезнь, как и все остальные бедствия человеческие, противоречит этому основному назначению; она вошла в мир лишь как последствие греха (Быт.3:16-19.) Она одно из знамений Божьего гнева на греховный мир. (Исх.9:1-12). Испытание болезнью должно возбудить в человеке сознание греха. Мольба об исцелении сопровождается всегда признанием грехов (Пс.37:2-6; 28:9-12). Однако встает вопрос, является ли каждая болезнь следствием личных грехов болящего. Ответ на этот вопрос не ясен.[20]

Иногда болезнь поражает праведных, как Иова или Товита, она может быть испытанием для засвидетельствования их верности. У царя пророков Исаии в его знаменитой 53-ей главе смысл болезни в искуплении вины грешников Великим Страждующим Праведником. « Но Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что оно был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились». (Ис.53:4,5)

В течении всего Своего служения Иисус встречает больных на Своем пути. Он не толкует болезнь, а видит в ней зло, от которого страдают люди, последствия греха, знак власти сатаны над людьми (Лк.13:16). Он испытывает страдание, которое руководит Его действием. Не останавливаясь на различении естественной болезни от одержимости бесами, «Он изгоняет духов словом и исцеляет всех больных» (Мф.8:16). Оба эти действия проявляются одновременно. Они выявляют Его могущество и, в конечном итоге имеют тот же смысл: они знаменуют торжество Иисуса над сатаной и водворение Царства Божия на земле. Значение болезни не в том, что она должна с этого времени исчезнуть с лица земли, а том, что Божественная сила, которая в конце концов победит, уже действует на земле. Вот почему, всем больным, которые выражают Ему свое доверие (Мк.1:40, Мф.8:2-6), Иисус предъявляет лишь одно требование: что бы они веровали, ибо вере все возможно (Мф.9:28). Их вера в Него заключает и веру в Царство Божие, и эта вера спасает их. (Мф.9:22).

Болезнь имеет также и символический смысл- это символ состояния, свойственного грешному человеку: духовно он слеп, глух и расслаблен… поэтому и исцеление больного является символом. Иисус дарует людям и духовное исцеление. Он прощает грехи расслабленному и, дабы показать, что Он имеет на то власть, исцеляет его. Это чудеса-знамения особенно явлены в исцелении расслабленного в Вифезде, означающего оживотворение, совершенного Иисусом (Ин.9:19-26), а исцеление слепорожденного являет Иисуса как Свет мира (Ин.9)

Деяния Иисуса по отношению к больным предвозвещают христианские таинства. Он пришел на землю как врач грешников (Мк.2:17), врач, который чтобы исцелить от немощей и болезней берет их на себя. (Ис.53:4). Иисус приобщается к страданиям человечества, чтобы в конечном итоге восторжествовать над ними: Таков смысл Его Страстей.

Знамение Царства Божия, явленное в чудесных исцелениях, проявлялось не только в течении земной жизни Иисуса. Он передал Свою власть апостолам при первом их посланничестве и когда окончательно послал их на проповедь. В числе харизм Павел также упоминает дар исцеления, показывающего силу имени Иисуса и подлинность Его воскресения. Это знамение постоянно подтверждает силу Церкви Христовой, показывая действие Святого Духа в ней.

Исцеление не всегда обязательно происходит после молитвы и обряда, на которые нельзя смотреть как на некое магическое действие. Пресвитеры Церкви по примеру апостолов преподают помазание елеем во имя Господне больным, с верою молящимся и исповедающим свои грех. По благодати этой молитвы грехи им прощаются и они могут надеяться на исцеление, если Богу будет угодно.[21]

Пока будет существовать нынешний мир, человечество будет нести последствия греха. Но «беря на Себя наши болезни» во время Своих Страстей, Иисус дал им новый смысл: как и во всяком страдании, в них отныне заключена сила искупления. Они соединяют человека со страждующим Христом: «всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова была явлена в теле нашем» (2Кор.4:10). Иов не мог понять смысл своего испытания, христианин радуется, что «может восполнить своим страданием недостаток Скорбей Христовых во плоти своей, за тело Его, которое есть Церковь» (Кол.1:24).

Итак, болезнь, как и страдание, и смерть включается в домостроительство спасения. Это, конечно, не означает, что её легко переносить: она остается испытанием. Поэтому помочь больному её перенести, навещая его и стараясь облегчить его страдания, есть проявление любви, «носите бремена друг друга» (Гал.6:2) Служить больным значит служить самому Иисусу в Его страждующих членах: « Я был болен и вы посетили Меня» скажет Он в день суда (Мф. 25:36). В мире христианском больной уже не проклятый, от которого отворачиваются (Пс.37:12); он образ и знамение Иисуса Христа.

Необходимо отметить некоторые перекосы в вопросах исцеления, которые возникли в последнее время в христианских протестантских, особенно в неопятидесятнических, харизматических церквях. Видимые эффектные «знамения»: говорения на языках, падения «под воздействием Духа Святого», исцеления становятся основой служения в этих церквях, привлекая «массы людей и денег». Ощущая свою «особую миссию и печать Духа Святого», служители этих церквей подвергают себя и других опасности воздействия духа тщеславия, скрытой гордыни, не разумея, что болезнь, как сказано выше, не всегда является злом, а наоборот, может быть элементом спасения. Да, Господь исцеляет, по милости Своей, как исцелил 10 прокаженных, зная, что только один вернется с благодарностью. «…Не десять ли очистились? Где же девять?» (Лк.17:17) Нет ли здесь прикровенного указания на печальную статистику исцеленных, нет ли в исцелениях харизматических элементов потребительского отношения к Богу? Вера в исцеление, в данном случае, может привлечь «духов злобы поднебесных», которые «исцеляют, чтобы отвлечь от пути спасения», пытаются извратить образ Спасителя, отведя Ему лишь роль лекаря внешних болезней. Крайняя степень духовного состояния подобного рода целителей - это откровенное признание себя колдунами в рекламных газетах, служителями магических духов, вплоть до сатанинских.[23]

2.2 Страдание. Смерть праведников, детей, ближних

«Я благодушествую в немощах, в нуждах, в гонениях…» (2Кор.12:10), парадоксально говорит Павел в послании, обращенном к Коринфянам. Христианин не стоик, воспевающий величие человеческих страданий, но ученик « Начальника нашей веры, который, вместе предлежащий Ему радости, перетерпел крест» (Евр.12:20) Но какое же значение обретает страдание во Христе? Каким образом страдание, столь часто представляемое как проклятие в Ветхом завете, становится блаженством в Новом завете? Как может Павел « преизобиловать радостью при всей скорби» (2Кор.7:4)?

Тексты Библии полны воплей и жалоб, вызванных утратами близких, поражениями и бедствиями. Чаще всего эти вопли поднимаются к Богу. Псалмы исполнены этими воплями отчаяния. Эта череда страданий продолжается вплоть до «сильного вопля со слезами» Христа перед смертью (Евр.5:7).

Все несчастия характера общественного и личного: засуха, потеря имущества, потеря близких, войны, рабство, изгнание- воспринимаются как бедствие, избавление о которых ожидается в дни Мессии. Ветхому завету не знакомо вольное страдание или страдание аскетическое, как понимал его Павел.

Пророки, свидетельствуя о Боге истинном, не говорят, однако, что страдание существует независимо от Него: « Я образую свет и тьму, делаю мир и произвожу бедствие; Я, Господь, делаю все это» (Ис.45:7). Часто это вызывает опасную реакцию: « нет Бога!» (Пс.9:4)- заключает нечестивый при виде зла мира сего, или же Бог не обладает ведением (Пс.72:11), а жена Иова советует мужу: « Похули Бога!». (Иов.2:9).

Однако, несмотря на самые ужасные бедствия, пессимизм никогда не восторжествовал в Израиле. Пророки и мудрецы, измученные страданием, но поддерживаемые верой, постепенно входят «в тайну». Они открывают очистительную ценность страдания, подобного огню, очищающему металл от шлака. (Иер.9:6). Страдание, включенное верой в замысел Божий, становится высоким испытанием, которое Бог предназначает рабам своим, к которым Он благоволит - Аврааму (Быт.22), Иову (1:11; 2:5), чтобы они узнали, Кто Он, и сколько можно пострадать во исполнение Его воли.

При виде страданий Иисус всегда испытывал глубокое волнение, вызываемое Божественным милосердием (Мф.9:36; 14:14;15:32). Не уничтожая самого страдания, Он принимает, что оно является результатом греха, Он утишает страждущих (Мф.5:5), осушает слезы на Своем пути (Лк.7:13; 8:52). Предвещая радость, которая соединит Бога с детьми Его в тот день, когда «отрет Господь Бог слезы со всех лиц» (Ис.25:8, Откр.7:17, 21:4). Страдание может стать блаженством, ибо оно подготовляет к приятию Царства, оно способствует тому, что бы «явились дела Божии».[22].

Иисус – «муж скорбей» (Ис.53:3). Он страдает от толпы «неверной и развращенной», как от «порождения ехидны», и от того, что « свои его не приняли» (Ин.1:11). Он плачет, смотря на Иерусалим, душа Его «возмутилась при мысли о Страстях (Ин.12:27). Его страдания становятся тогда смертельной скорбью, «агонией», борьбой в тоске и ужасе (Мк.14:33). В Страстях Христовых сосредоточено все возможное человеческое страдание: от предательства, до Богооставленности. (Мф.27:46)

После победной Пасхи христиане должны остерегаться ложного представления: нет больше смерти, нет больше страдания! Вера их может пошатнуться перед подлинным трагизмом существования (1Фес.4:13). В свете судьбы Господа призыв взять крест свой (Лк.9:23) становятся неотложными. Если даже мать его не была избавлена от горя, если даже Сам Учитель переносил скорби и преследования «чтобы войти в славу Свою», то ученикам должно следовать тем же путем (Ин.15:20, Мф.10:24), и мессианская эра – время скорбей (Мф.24:8)

Если с «Ним страдаем», то это «чтобы с Ним прославиться» (Рим.8:17), если «всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса», чтобы «и жизнь Иисусова открылась в теле нашем» (2Кор.4:10). Страдание, переносимое со Христом, порождает не только « в безмерном преизбытке вечную славу» (2Кор.4:17) по ту сторону смерти, но и немедленную радость (2Кор.7:4). Такова радость апостолов, которые уже вначале своей деятельности в Иерусалиме открыли «радость, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (Деян.5:41). Так объясняется и призыв Петра к радости участия в Христовых страданиях, «да и в явлении славы Его возрадуетесь, ибо Дух славы, Дух Божий почивает на вас» (1Петр. 4:13).

Страдание – не благо. Хорошо в нем лишь то, что страдающего оно иногда подчиняет Божией воли, а в других - порождает жалость и деятельную доброту. Бог всегда может обратить зло в добро, но это ни в коей мере на оправдывает злодеев. Возникает новое, производное добро, которому способствует принятое страдание и сокрушение о грехе.[14]

Надобно придти обидам, но горе тому, через кого они придут. Когда умножается грех, действительно преизобилует благодать - но не дай нам Господи вывести отсюда, что следует побольше грешить. «…Оставаться ли нам в грехе, что бы умножилась благодать? Никак.» (Рим.6:1) Крестный путь ведет к вершине земной истории, но для Ииуды оправдания нет.

Добрый человек делает добро ближнему, сознательно участвуя в чистом добре Божием. Злой человек обижает ближнего, участвуя тем самым в чистом зле; но Бог использует его дела без воли его и согласия, чтобы произвести новое добро. Итак, добрый служит Богу, как сын, злой - как орудие. Что ни делайте, Бог все приведет к добру, но для вас отнюдь не безразлично, кто вы Ему - Иуда или Иоанн. [ 14]

Уже Ветхозаветное откровение представило людям решение загадки смерти праведников, свидетельствуя о её ценности. Праведник претерпевает казнь и «отторгнут от земли живых», и это исполнено смысла: его смерть - жертва умилостивления добровольно принесенная за грехи людей, и ею исполняется замысел Божий. (Ис.53:8-12). Так прозревается самая таинственная черта домостроительства спасения, которая осуществила жизнь Иисуса.[22]

«Безвременная» смерть праведника часто сосредотачивает нас на обращение к его жизни, его трудам, учению. Такова несправедливость падшего мира - только лишь после смерти открывается сокровенное и истинная ценность трудов человека, его качества как праведника, как будто бы какая-то пелена скрывала его от нас. «И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь». (Лк.23:48).

«Об умершем не говорят плохо» -так говорят в народе, и это не лицемерие, просто смерть, исполняя свое предназначение уносит с собой и зло её породившее. На земле и в памяти остается добро, идет процесс очищения и торжества справедливости. Говорят, также, «хорошие люди долго не живут», в этом, конечно, горькая ирония – слишком уж много зла в мире. «Смерть посылается на тех, которые достигли предела жизни, который от начала положен в праведном суде Бога, издалека предусмотревшего, что полезно для каждого из нас.» -говорил святой Василий Великий [6

Попытку объяснения ранней смерти ребенка, находим в утешении родителей святыми отцами: «Мы не знаем, что бы его постигло в продолжении жизни его, и, может быть, еще болезненнее было бы для вас видеть его в возрасте в каком-нибудь горестном и несчастном положении. Но Богу все известно». [26].

Мы должны смиренно встретить приглашение детишек в Царство Любви. «Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» [Марк, 10:14]. Значит, наши дети пошли в это Царствие, как им и обещано.

Если есть жизнь за пределами нашей жизни, это значит, что ребенок продолжает жить, только, по обещанию Божьему, в лучших условиях. «Ребенок умирает, не успев согрешить, и в загробном мире его душа должна быть счастлива» [23], — говорил священник Петр Каликовский. И очевидцы жизни внеземной, каким является Апостол Павел, восхищенный на Небеса, не нашел слов, чтобы описать внеземные радости, приготовленные Богом для Его детей. (2Кор.12:1-40)

В сердце человека Создатель вложил желание жить — это первое указание на бессмертие души. Бессмертная душа не умирает вместе с телом, именно душа является образом и подобием Бога, наследуя бессмертие. Св. Феофан Затворник утешает мать, потерявшую дочь: «Не воображайте ее в могиле, ее там нет, там ее тело, но она вне и теперь, может быть, около вас стоит. Язык ее замолк, но она не лишена возможности говорить вам в сердце: "Мамочка! Не тужи и не убивайся! Я с тобой и мне очень хорошо!"»[10]

Мудрый Создатель не мог допустить несправедливости, а «смерть ребенка была бы не только несправедливой, но и бессмысленной, если бы она оказалась концом его существования. Но бессмысленности в природе нет» [28]

Мы должны помнить, что «наше жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя» (Филипп.3: 20). Мы — подобие Божие, и, «если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших во Иисусе Бог приведет с Ним» (Фессалон.4:14). Если мы принимаем благую весть от Бога, что смерти вообще нет, наша скорбь приобретает совсем иные оттенки, в которых отсутствует безнадежность. У дьякона Андрея Кураева, есть сравнение смерти с дверью, то есть, смерть — это вход, переход куда-либо. «Жить в двери нельзя — это верно... Но есть еще жизнь за ее порогом... Я не умер — я вышел» [23].

Вместе с телом теряется и наша связь с любимым умершим человеком. Души, обличенные в тела, не общаются с бестелесными душами, несмотря на всю невероятную силу любви. И мы, христиане, любившие это тело при жизни, также бережно и с любовью укладываем его по окончании жизненного пути. «Для восточного мистицизма тело человека — лишь тюрьма для души. Для христианина тело — храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и в воскресение всего человека. Потому и появились на Руси кладбища: семя бросается в землю, чтобы с новой космической весной взойти», — читаем мы у дьякона Андрея Кураева [23].

Писания и предания обещают нам, что все мы, живущие на земле, увидим Воскресение: все люди восстанут и придут к Богу в телах, но в телах измененных. «С каким телом воскреснут люди? С телом, похожим на настоящее, но лучшим его. Сколько из настоящего тела войдет материи в новое тело Писание не определяет, и мы сами определить не можем. Для нас довольно знать, что тело это будет подобно прославленному телу Иисуса Христа, а лучше этого образца и желать не нужно. Апостол Павел подробно описывает качества нового тела [1 Кор. 15: 32-58]. Он называет это тело духовным, без сомнения потому, что оно будет слишком тонко и нетленно» [12].

Маленькие люди, живущие внутри матери, проводят там целый жизненный этап. Это полноценная жизнь, имеющая тепло, питание, тесную связь с матерью, отдаленные представления о какой-то «иной жизни», прорывающиеся через тело матери (голоса, звуки музыки, запахи и т. д.) . И вот приходит момент необходимости перехода в другой мир. И этот переход воспринимается младенцем, очевидно, подобным смерти: режущий свет врывается в глазки, ничем более не сдерживаемый шум давит на нежные ушки, страшный поток воздуха обжигает легкие, меняется тело — отделяется плацента, пупочный канатик — эта катастрофа и смерть, но лишь для той жизни, которой жил малышка до сего момента. Для нас же, родителей, это — счастье рождения нового человечка, подобного нам. И вот наступают дни равноценного общения с ним, Человек пришел в жизнь своих родителей. Позже станет понятно, что эта жизнь — еще один этап, переход к настоящей жизни, приготовленной нам Создателем. И опять — изменение тела, оставление очередной «плаценты», отделение очередного «пупочного канатика» связи с родными, яркий новый Свет, новые звуки, новые ощущения будут пугать в начале перехода. Но это — переход к Отцу, в вечный Дом. И там встречает нас любящий нас Отец, без сомнения, с не меньшей радостью, чем мы встречаем на земле своих детей. И оставленное на земле тело перешедший в новую жизнь не вспоминает так же, как и новорожденный не плачет о расставании с плацентой. «Душа пользуется телом как музыкант пользуется своим инструментом. Если струна порвалась, мы уже не слышим музыки. Но это еще не основание утверждать, что умер сам музыкант», — так дьякон Андрей Кураев, очень точно подводит итог нашему расставанию с телом дорогого человека [23].

Да Господь и не скрывал от нас печального пути, уготованного нам на земле: «в мире будете иметь скорбь, но мужайтесь» [Иоанн, 16, 33]. Значит скорбь — это необходимый удел детей Божьих. «Если Бог ставит нас на путь страданий, Он усыновляет нас». (Евр.12:7,8) «Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби» (1 Петра, 2:19).

Зачем же Господь, посылая нас в этот мир, дает обязательное прохождение через скорби и лишения? Разве не для радости создана эта земля? И вообще, разве может Творец желать тяжелых испытаний Своим любимым творениям? Вот что об этом говорит св. Феофан Затворник: «Бог на блаженство создал твари и утешается ими. Как же скорби? Скорби, страдания, беды — путь к блаженству. Утешается Господь и скорбящими, потому что они идут прямо к блаженству. Блаженство через скорби и страдания: таков закон, Бог и благоволит к страждущим, и помогает страждущим не избавиться, а претерпевать. Избавление от страданий есть исключение из общего закона» [10]. Да, скорбный путь тесен, но в конце его ожидает нас великая радость.

«Постигли беда и горе! уже несешь крест. Сделай же, чтобы несение было во спасение, а не на пагубу Для сего не горы переставлять требуется, малое произвести изменение в помышлении ума и расположениях сердца» [10], — говорит св. Феофан Затворник. К крестам, выпадающим на долю детей Божьих, он причислял «скорби, беды, несчастья, болезни, потерю близких».

«Терпением спасайте души ваши» (Лк. 21: 19). «Скорбный путь проходили все по ледователи Христа, все они — многоболезненны сердцем» (Рим. 9:2) Скорби преследовали царя Давида, восклицающего в Псалмах: «слезы мои были , для меня хлебом день и ночь» (Пс.41: 4). Апостол Павел работал Господу «со всяким смиренномудрием и многими слезами» (Деян. 20: 19).

Святые отцы церкви советуют смирять свое сердце, претерпевая скорби. «Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс.:50:19). В суете жизни мы потеряли Отца своего, но мы вернемся к Отцу в минуты скорби, как блудный сын вспомнил об отце, лишь потеряв все, представляющее для него ценность.

Скорбящие на земле приходят к небесным наслаждениям, «сеявшие со слезами будут пожинать с радостию» (Пс.125, 5). Скорбями Господь зовет нас к Себе, «найдете покой душам вашим». (Мф.11:29). Эта истина находит постоянное подтверждение в жизни. Как много людей, одержимых скорбями, только лишь во Христе нашли себе мир и покой.

Молитва для скорбящего- великое утешение. Но необходимо также помнить, что молитва нужна не только для нашего утешения, укрепления. Наши молитвы нужны любимым отошедшим в мир иной. «Тамошние ощущают когда от сердца молятся о них. И это служит для них великим утешением… и отрадою» (Из письма св. Феофана Затворника). Кроме того с помощью молитвы за умершего осуществляется наша связь с ним. «Молясь об умерших, мы упражняемся в ощущении нереальности этого мира (ушла его дорогая нам часть) и реальности мира потустороннего, действительность которого утверждается нашей любовью к отошедшим» (Свящ. Александр Ельчанинов). Давайте же пользоваться тем средствами, которые предлагает нам Бог!

Мы в своем горе, к сожалению, не одиноки. Примером, незабываемым для нас, является Матерь Божия. «...И Она, одинокая женщина, когда-то шла за трагическим смертным шествием Своего Божественного Сына, и Она слышала в глубине души Своей, в глубинах веры Своей, Слово Христово: "Не плачь!"». Мы знаем, что на Ее глазах умирал тяжелой смертью Ее единственный ребенок, которому Помочь Она была не в силах. Пережить это горе Ей, вероятно, помогла бесконечная вера, безграничное доверие к Создателю. Ему Она вручала Своего Божественного Сына и это поддерживало Ее в дальнейшей жизни.[28]

В одной из молитв к Матери Божьей в православной церкви есть такие слова: «Ты, все претерпевшая, все превозмогшая — все поймешь. Ты, повившая Младенца в яслях и принявшая Его Своими руками со Креста, Ты одна знаешь всю высоту радости, весь гнет горя» [17].

В Ветхом Завете примером смирения с волей Всевышнего может служить царь Давид. Он во многом угодивший Богу своей праведностью, все же был грешен, как и любой человек. За его грехи постигла смертельна болезнь его малолетнего сына. Долго вымаливал ему жизнь безутешный отец, отказываясь от еды, сна, общения с людьми. Однако ребенок умер. «И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал, кто знает, не помилует ли меня Господь, дитя останется живо? А теперь оно умерло, зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2 Царств, 12-22, 23).

То же смирение являет нам и Иов, потерявший семерых сыновей и троих дочерей. Его ответом на постигшее испытание был «...наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял, как угодно было Господу, так и сделалось» (Иов. 1).

Христианин «не должен отступать перед страданием: он не должен бессильно коснеть в нем; он должен всем напряжением своих духовных сил пройти сквозь страдание и выйти из него укрепленным, углубленным, умудренным» ( Свящ. Александр Ельчанинов). Эта тема прекрасно выражена у митрополита Антония Сурожского: «Наша жизнь должна приумножить его жизнь: каждый, кто присутствует на похоронах, должен в своей жизни воплотить то, что он увидел, оценил, понял в жизни, в личности усопшего. И тогда наша земля не только не потеряет чего-то со смертью этого человека, но наоборот, обогатится жизнью десяти, или сотни, или тысячи людей, которые по его примеру будут жить более благородно, более достойно своего человеческого звания христианина…, и придет время, когда и мы умрем, когда мы станем перед Богом, когда мы вновь встретимся лицом к лицу с тем, кого мы сейчас похоронили. И Христос нас спросит: "Чему вы научились из жизни и из смерти этого человека?.." И если мы сможем Ему сказать: "Взгляни на мою жизнь, Господи — она вся пронизана светом его жизни и его смерти! все доброе, все благородное, что Ты во мне видишь — на самом деле принадлежат ему! возьми это от меня — это его слава, это его честь! — как дивна будет эта встреча в любви и благодарности"» [13].