Рассказ, автор: Ирина Рогалёва.

Однажды они встретились - королева и ее верный паж.

Она не без изящества протянула ему руку с обломанными черными ногтями, в дырявой, с обрезанными пальцами перчатке и хриплым голосом представилась:

- Королева, - и, выдержав паузу, добавила, - объедков.

- У королевы должен быть паж. - Он картинно откинул с отекшего синюшнего лица засаленную прядь. – Ну, как, гожусь я в твои пажи, Королева объедков?

«Надо же, какой театрал. Прямо, как я», подумала она, а вслух сказала:

- Такую встречу надо отметить.

Эту затянувшуюся встречу, они отмечали каждый день, уже пять лет. Где они только ее не отмечали – в подвалах, на чердаках, в заброшенных деревенских домах зимой и в полях летом, на вокзалах, в бомжатниках и ночлежках. В ночлежку попасть было трудно. Очередь на койко-место и тарелку супа надо было занимать с раннего утра.

Жили на острие косы старухи-смерти, понимая, что каждый день может быть последним. Жили как птицы по Евангелию, не заботясь о завтрашнем дне. Королева объедков не даром так называлась. В любых отбросах находила она еду. Не просто какой-нибудь старый хлеб или гнилые яблоки, а деликатесы – рыбьи копченые головы или слегка надкусанный пирог, или кусочек колбаски, или побелевшую плитку шоколада. В общем, ее паж всегда был сыт, а излишества он добывал сам. В основном попрошайничеством.

Лишь спустя год после знакомства, он узнал, что ее зовут Ксения, и сказал, что его зовут Андрей.

- Почему ты скрывала свое имя? – спросил он.

- Есть такая святая блаженная Ксения. Моя бабушка ее очень любила и назвала меня в ее честь. А я так низко пала, живу грязно. Стыдно мне перед святой Ксенией. Не хочу ее имя пачкать, так что ты зови меня Королевой. Я привыкла.

- Как скажете, Ваше Величество, - поклонился он.

Все-таки паж у Королевы был настоящий.

Про любовь они не думали. Просто жили вместе, а сроднились с первого взгляда; Как будто всю жизнь вместе бомжевали.

Однажды летом Королева объявила, что у нее день рождения. Они уехали подальше от города и устроили пикник на берегу озера. Вечером паж разжег костер и, попивая праздничный коктейль, спросил:

- Сколько тебе стукнуло, Королева?

- А сколько дашь? Она задорно тряхнула пушистыми волосами.

Освященная костром, с чистым лицом она враз помолодела, и выглядела лет на пятьдесят.

- Тридцать семь, - слукавил паж.

- Откуда ты узнал? Насторожилась она. В барахле моем копался что ли?

- Так у тебя же паспорта нет.

- Тогда откуда?

- Просто угадал, - улыбнулся беззубым ртом паж. – А мне сколько дашь?

Королева улыбнулась в ответ, прикрыв рот рукой – стеснялась гнилых зубов и критически его оглядела:

- Пятьдесят пять.

- А мне-то, королевушка моя, всего-то сорок два годочка. Да это все ерунда. Держи-ка лучше подарок. И паж достал из пакета зеркальце в берестяной рамочке и такую же расческу. С этими подарками Королева с той поры не расставалась.

Так они остаток лета и прожили на берегу озера. Шалаш сложили из еловых лап. Рыбу ловили, грибы да ягоды собирали. Милостив был к ним Господь - никто их не увидел, не прогнал, не обидел. А когда похолодало и задождило, они в город вернулись.

В центре города дома сносили целыми кварталами, так что выбор жилья был как на рынке недвижимости. Выбрали дом рядом с Преображенским собором, как Королева захотела. Там и обосновались.

Все бы ничего. И магазины рядом и люди у храма копеечку подают, да только Королева заболела. Начала таять на глазах. Что-то болело у нее внутри, но она терпела. Только губы в кровь иногда кусала. Паж совсем извелся от расстройства. Не знал, чем ей помочь. Однажды у Мариинской больницы он подловил после дежурства молодого доктора и слезно, ради Христа, уговорил его посмотреть Королеву. Доктор согласился. Долго мял ей живот, смотрел язык, слушал сердце.

- Скорее всего это онкология. Обронил он страшное слово – словно камень из-за пазухи вынул. Написал на бумажке названия лекарств и ушел с печальным лицом. Паж хотел ему за визит дать початую бутылку вина, но врач не взял. Паж сам ее и выпил. Залил горе.

Пришла зима. За день до Рождества Христова выпал первый снежок, и Королева внезапно повеселела. Встрепенулась, забыла о болях и попросилась на улицу. Паж ее укутал, как кулему и повел к «Преображенке», воздухом подышать, а заодно милостыньку попросить.

- Слышишь, Ксения, как колокола звонят. Не иначе в твою честь. Пошутил он, усаживая ее на ящик около ограды.

Впервые паж назвал Королеву по имени, и она не возразила, лишь сказала:

- Рождество Христово скоро. Мне бы молитву какую-нибудь почитать.

- Будет тебе молитва. Будет.

Увидев идущую мимо хорошо одетую женщину, паж бросился к ней:

- Сестра, напиши молитву. Любую.

Но женщина, подняв повыше воротник норковой шубы, торопливо прошла мимо.

- Ну что ты к даме пристал. Видишь она на службу торопиться. Ты после службы людей проси. Тихо сказала Ксения.

В самом начале знакомства паж постоянно удивлялся тому, что Королева никогда никого не осуждала. Даже тех, кто ее обзывал, гнал, унижал, она всегда оправдывала и сама плохого слова о людях не говорила.

- Я всех понимаю, никого не виню. Кому приятно находиться рядом с такой нечистотой, как я. Потому и гонят отовсюду.

- Слышь, Ксения, а у тебя есть заветное желание на Рождество? Скажи мне, может я смогу его исполнить. Говорят, что в этот праздник Бог особенно нищим и бедным помогает.

- Какие же мы с тобой нищие, Андрей? Я – Королева, ты мой верный паж. И у наших ног весь мир, - улыбнулась Ксения. А заветное мое желание - перед смертью понежиться в горячей ванной. Отмыться, как следует, что бы ты меня чистой похоронил.

- Дура ты, твое величество. Ты еще меня переживешь! Возмутился Андрей.

Непривычно было ему слышать свое имя, отвык он от него. Но сердце подсказало, что неспроста Королева его по имени стала называть.

Служба закончилась. Народ из храма начал расходиться. В темноте люди не замечали у ограды храма двух припорошенных снежком бомжей. Прижавшись друг к дружке они сидели рядышком, как два воробушка. Впору совсем замерзнуть. Андрей уже и глаза прикрыл, как вдруг услышал приятный женский голос:

- Вы молитву просили. Возьмите. Женщина в норковой шубе протянула ему молитвослов.

- Ксения, очнись! Ты что, уснула? Нам молитвы принесли.

Королева открыла глаза:

- Спасибо вам, добрая женщина. Дай вам Бог здоровья. Она начала вставать, но покачнулась и чуть не упала.

- Что с вами? Вы больны? Женщина взяла Ксению за руку, - да вы совсем замерзли. Просто ледышка, а не человек. Вставайте и пойдем со мной. Я вас чаем напою. Отогреетесь и пойдете… Женщина замялась, ну, в общем, это не важно. Идемте.

Андрей не мог поверить в то, что эта шикарная дама приглашает их в свой дом. Лишь пройдя мимо потрясенного швейцара, он убедился, что это не сон.

- Проходите на кухню. Обувь не снимайте. Мойте руки и садитесь за стол. Командовала дама. И тут паж вспомнил!

- Можно вас попросить, - прошептал он на ухо даме, выйдя в коридор.

- Конечно можно. Весело ответила она.

Спустя пол часа обалдевшая от счастья Ксения лежала в круглой джакузи, наполненной ароматной пеной. Дама выкинула ее одежду и нарядила Ксению в свое старое платье. Сильно похудевшей Королеве оно было слегка велико, но все равно было к лицу. Андрей даже залюбовался своей подругой. «А может попытаться начать новую жизнь. Восстановить документы, устроиться на работу. Ксению в больницу положим. Глядишь, и обойдется все», задумался он.

Аккуратно ведя Королеву домой, он продолжал мечтать о новой жизни.

Паж проснулся на следующий день. До его слуха сквозь щели в подвальных окнах донесся звон колоколов.

- Ксения, проснись! Слышишь, колокола звонят! Рождество! Андрей подбежал к Ксении. Ее глаза были закрыты, руки сложены крестом на груди.

Сдерживая слезы, паж достал из пакета зеркальце в берестяной рамке и поднес его ко рту Королевы. Она не дышала.

А над городом звонили колокола, славя Рождество Христово.

См. также:
- Другие рассказы и сказки Ирины Рогалёвой
- Ирина Рогалёва о своих сказках
- Сказка про девочку Выгоду
- Рассказ "Замёрзшие небеса"
- Игрушки – союзники или враги в сражении за души наших детей?

Сказка для детей, автор: Ирина Рогалёва.

Жили-были на дальнем хуторе дед Иван и его внук Федор. Случилось так, что на всем белом свете родных у них не было, поэтому был дед Иван для мальчика и мать и отец.

Дед Иван был годами велик, но сила в его руках еще была. Мог он дом срубить, печь сложить, колодец поставить, на гончарном круге посуду изготовить, и еще много чего. Недаром люди его руки золотыми называли. Не только руки у деда Ивана были золотые, но и сердце. Всех он любил, всем помогал, никого не осуждал. «Не суди, и не судим будешь», - внуку наказывал.

Еще дед Иван сам хлеб растил. Сначала сеял с молитвой, потом с молитвой урожай собирал, потом снопы вязал, молотил, зерна в муку молол и хлеб выпекал. С большим уважением дед Иван к хлебу относился. И за все Бога благодарил.

Хозяйство на хуторе было небольшое – лошадь да коза, хрюшка с хряком, куры да гуси.

Гуси - птицы важные, гуляют, где хотят, никто им не страшен, кроме лисиц и волков. Но Федя на их важность внимания не обращал. Нравилось ему гусей дразнить. Выскочит, бывало, перед ними из высокой травы и залает по-собачьи. Птицы от страха гогочут, разбегаются, а потом яйца не несут. Дед только диву дается, что с гусями случилось? Невдомек ему, что это любимый внучок балуется.

Долго терпели птицы Федины выходки, но однажды, когда тот начал по ним камешками из рогатки стрелять, не выдержали. Шеи вытянули, крылья раскрыли, зашипели и пошли на него стеной. Мальчик сразу наутек бросился, но вожак его догнал и за ногу ущипнул. С тех пор Федор гусей не дразнил.

Когда дед с хутора отлучался, за мальчиком присматривали кошка Мурка и пес Шарик. Были они друзья – не разлей вода, ни минуты друг без друга прожить не могли. Идет Мурка на мышей охотиться, и Шарик с ней. Отправится пес в лес белок гонять, и кошка за ним. Все они понимали, все замечали, только что по-человечески не говорили.

Однажды слепил Федя из хлебного мякиша фигурки лисы и медведя.

- Ах, молодец, как у тебя хорошо получается, - обрадовался дед, увидев их, - глядишь, со временем и из глины начнешь лепить, а потом я тебя и за гончарный круг посажу, посуду делать научить.

- Не, деда, - отвечал Федя, - я твой тяжелый круг крутить не хочу, мне больше из хлеба лепить нравится.

- Ну, лепи, лепи, - согласился дед Иван, - только потом хлебушек съесть не забудь. Не всяк пашню пашет, а всяк хлеб ест.

- Съем, съем, - кивал Федя головой, а сам фигурки за окошко выкидывал. Мол, птицы подберут.

Однажды попались хлебные зверята на глаза Мурке. Она сразу смекнула, что это Феденька хлебом балуется. Знала кошка, как тяжело хлеб деду достается. Побежала она к Шарику рассказать, что мальчик хлеб на землю бросает, деда обманывает.

- Избаловал Иваныч мальчика, - вздохнул пес, выслушав подругу, - родители дитя балуют, а жизнь его не жалует. Нахлебается еще наш Федюня горькой водицы.

Когда мальчик подрос, дед Иван его грамоте научил. Съездил в город, продал на базаре овощей-фруктов и на вырученные деньги азбуку купил и сказок разных.

Больше всего Федору понравилась сказка про волшебную щуку, которая могла исполнять все желания. «Вот бы мне такую рыбу поймать, - принялся он мечтать, - была бы у меня и печь, которая сама ездит, и скатерть-самобранка, и сапоги-скороходы». Чтобы рыбу поймать - надо рыбачить научиться. Попросил мальчик деда смастерить ему удочку по размеру и начал пропадать на речке день-деньской, но кроме карасиков и плотвы ничего ему не попадалось.

- Ну что, поймал свою волшебную щуку? – ласково смеялся дед, встречая внука с рыбалки.

- Нет, - вздыхал Федор, - не поймал.

- Ну, ничего, не переживай. Я из твоей мелочи вкуснющую уху сварю. Мы ее с хлебушком и навернем.

- А я твои пироги больше хлеба люблю есть, - отвечал Федюша.

- Ишь, пироги он любит! А знаешь, что народ-то говорит?

- Что?

- Без хлеба куска везде тоска. Хлеб всему голова. Думай - не думай, а лучше хлеба-соли не придумаешь. Вот подрастешь, буду тебя с собой на поле брать, сначала научу зерно сеять, а потом и остальную хлебную премудрость освоишь.

- Не, деда, я на поле с тобой ходить не хочу. Жарко там, и колоски колются. У меня после них все лицо чешется. Я лучше козу пасти буду. Ты мне только дудочку вырежи.

- Вырежу, вырежу - улыбался Иван Иванович, целуя внука в курносый нос. Очень он Федюшу любил и жалел – сирота все-таки.

Вскоре мальчик рыбачить перестал. Решил, что волшебная щука в другой реке плавает. Взамен рыбалки пристрастился он на дудочке играть. Целыми днями мог в нее разные песенки выдувать.

Солнце встало – солнце село, быстро время на хуторе летело. Круглый год трудился дед Иван от зари до зари. А Федор летом козу пас, зимой дома сидел, на дудочке играл, или на санках с горки катался. Как дед ни пытался внука к труду приучить, ничего у него не вышло. «Ладно, - думал дед Иван, - силушка у меня еще есть. Если Бог управит, то я еще Федю потяну, а там, глядишь, надоест парню баклуши бить, сам к работе потянется». Но не случилось ему дожить до этого. В праздничный пасхальный день остановилось любящее сердце деда Ивана. Было тогда Федору семнадцать лет.

Похоронил он деда, поплакал, повздыхал, и стал дальше жить, как привык. Чай с баранками пил, картошку ел с соленьями. Дед Иван их столько запасал, что до нового урожая хватало. Про козу и птицу Федор вспоминал, когда ему яйца были нужны и молоко. Пришлось Мурке за птицей и хрюшками ухаживать, а Шарику лошадь и козу пасти. Так до осени Федор и прожил, ни о чем не заботясь.

Но однажды сунул он руку в мешок с баранками, а там пусто. Полез в подпол за картошкой – и та закончилась. Хлебных сухарей тоже не осталось. Что делать?

Сел парень на крыльцо, пригорюнился, думает, и что я у деда не учился, пока тот жив был? Подошли к нему Шарик и Мурка, встали рядом.

- Правильно думаешь, не лениться надо было, а работе учиться, - вдруг человеческим голосом заговорил Шарик. - Счастье и труд рядом идут.

- Вот-вот, для кого труд - радость, для того жизнь – счастье, - откликнулась Мурка.

- Вы что, умеете по-людски разговаривать? – оторопел Федор. – Что же вы раньше молчали?

- А о чем говорить? Не до разговоров нам было, мы делами занимались, - отозвался Шарик. – Работали до поту и ели в охоту.

- Да, поесть бы я сейчас не отказался, - вздохнул Федор. – Только запасы дедовы закончились. Как теперь жить, ума не приложу.

- Надо было грядки копать, семена сеять, огород сажать. Слышал, как дед Иван говорил: «Человек трудится - земля не ленится; человек ленится - земля не трудится», - сказал Шарик.

- Да слышал я все, - махнул рукой Федор, - неохота мне было с грядками возиться, еще мозоли бы лопатой натер. Я лучше в город поеду, хряка с хрюшкой продам, еды куплю.

Сказано - сделано. Продал Федор свиней, наелся в харчевне до отвала, ночь в телеге переночевал, утром по базару прошелся, всего, что глаза захотели купил и на хутор отправился. Вернулся домой довольный, на ходу пирог с капустой жует, квасом запивает.

Шарик с Муркой встретили его у крыльца, чуть не плачут.

- Что это вы такие поникшие, - спрашивает Федор, слезая с телеги, - что случилось?

- Пришли ночью лисы и всех кур и гусей утащили. Прости, хозяин, не доглядели, - сказал пес.

- Эка беда, - махнул рукой Федор, - от этих птиц были одни хлопоты. Я столько вкусной еды привез, что надолго хватит, и без яиц проживу.

Начал он дальше жить-поживать, на дудке играть, песни петь. А Шарик с Муркой за козой и лошадью смотрели.

Ел Федор так, что за ушами трещало, ни в чем себе не отказывал. Поэтому его запасы к началу весны закончилась. Как-то пошел парень на ледник, балыка и ветчины отрезать, а там лишь хвостики от них на веревочках болтаются. Бросился он к мешку с баранками, а там снова пусто. И горох, и греча, и варенье с печеньями – все закончилось. Что делать?

Сел Федор на крыльцо, голову руками обхватил. «Думай, голова», - свою голову уговаривает.

- Что, хозяин, пригорюнился? Снова есть нечего? – подошли к нему пес и кошка.

- Нечего, - вздохнул Федор.

- Так теперь самое время и картошку, и хлеб, и гречу сажать. Помнишь, как дед Иван говорил: «Гречневая каша – матушка наша, а хлеб ржаной – нам отец родной».

- Да помню я все, - махнул рукой Федор. – Неохота мне в поле идти, ногами грязь после дождя месить. Я лучше в город поеду, козу продам, а на вырученные деньги еды куплю.

Сказано – сделано. Продал Федор козу, купил сапоги со скрипом, кафтан нарядный, поел в трактире, вышел на улицу, а там ливень хлещет. Как быть? Тут один добрый человек его надоумил в гостиницу пойти ночевать. Мол, там и чисто, и тепло, и дождь не промочит. Федор согласился, а когда утром на улицу вышел, не нашел ни лошадь, ни телегу. «Цыган увел, - объяснил ему хозяин гостиницы, - недаром он вчера здесь вертелся». Понял Федор, какой добрый человек ему насоветовал в городе переночевать, да поздно было. Хорошо хоть оставшиеся деньги в кармане лежали.

«Хлеба побольше куплю и картошки, - решил парень, пересчитав монеты. - С хлебом я в беду не попаду, вроде, так дед Иван говорил».

Зашел Федор в пекарню, а там такой аромат от сдобы, что сил нет терпеть. Не выдержал он и на все деньги вместо хлеба булок да пирогов накупил. Закружилась его голова от сладких запахов, да не только от них, а еще и от красоты девичьей. Увидел Федор дочку пекаря, красавицу Аленушку и влюбился в нее безоглядно. Минуты ему хватило, чтобы понять, что хочет он ее в жены взять и всю жизнь с ней прожить.

Федор был парень видный. Аленушке он тоже приглянулся. Улыбнулась ему девица, кренделем свежим угостила. Федор, недолго думая, бросился к ее отцу руки дочери просить.

Выслушал пекарь Федора и говорит:

- А где же твои сваты? Порядочный жених сватов засылает, да с подарками.

- Нет у меня никого, один я на всем белом свете.

- А сам-то ты откуда, прыткий такой? – прищурился пекарь.

- С дальнего хутора.

- Так ты деда Ивана внук! – обрадовался Аленушкин отец, - Знал я его, слава о его доброте и золотых руках по всей округе шла. Ну, если ты в деда пошел, то отдам я за тебя Аленку. За мужем добрым, работящим будет она, как за каменной стеной. У тебя, небось, хозяйство большое?

- Нет у меня ничего, только кошка да собака, - опустил голову Федор.

- Как же так? – поразился пекарь. – Ведь у деда Ивана все было. Куда делось-то?

Пришлось парню рассказать, как он дедово наследство растерял. Выслушал его пекарь, и говорит:

- Знаешь что… Ты сначала работать научись, хозяйством обзаведись, а потом уже о свадьбе думай. Не отдам я свою любимую дочь за лентяя и бездельника.

Федор от огорчения чуть не заплакал. Вышел из пекарни, оглянулся, а в окошке Аленушка одной рукой слезки вытирает, другой - ему машет. Прощается навек.

Завалялись у Федора в кармане две монетки, только на маленький мешочек картофеля и хватило. Закинул он поклажу за плечо и домой отправился. Пока до дому дошел не заметил, как все булки и пироги стрескал. Только три баранки на дне мешка и остались.

А когда догрыз он последнюю баранку, то сел на крыльце, лицо в ладони уронил и заплакал:

- Как жить мне теперь? Что делать?

Подошли к нему Мурка и Шарик, сели рядом.

- Не плачь, хозяин, - говорит пес, - еще не поздно яровые посеять, огород вскопать, картошку посадить. У тебя же картошка в мешке лежит, забыл?

- Точно, забыл! – подскочил Федор.

Бросился он в сарай, куда мешочек с картошкой забросил, пересчитал картофелины, если каждую на четыре части разрезать, может, на посадку и хватит.

- А как я хлеб растить буду, если ничего не знаю и не умею, - вздохнул он.

- А мы тебе подскажем, - вскочила Мурка от радости. – Мы часто с дедом на поле ходили, все видели, все помним, и где семена для посева лежат, знаем.

- А что я есть буду, пока урожай не получу? – всхлипнул Федор. Ох, и жалел он себя, несчастного.

– Ты, когда картошку сажать будешь, землю лучше копай, комочки разбивай, может и найдешь там чего, - подсказал Шарик.

«Неужели дед Иван клад закопал?», - екнуло у парня в сердце.

В поисках дедовых сокровищ Федор так землю рыхлил, что она в пух превратилась. Но кроме кровавых мозолей ничем не разжился.

- Золото познается в огне, а человек в труде, - помнишь, дед Иван говорил, - шепнул Шарик Мурке, видя, как Федор лопатой машет. – Будет из нашего хозяина толк!

На следующий день замотал Федор мозоли чистыми тряпицами и отправился поле под рожь готовить. Шарик и Мурка с ним пошли.

- Помолиться надо перед работой, - напомнил пахарю Шарик.

- Да ладно, - махнул тот рукой, - я и без молитвы управлюсь.

- Без молитвы будет тебе поле для битвы, - вздохнула Мурка.

Походил Федор вокруг плуга, повздыхал, оглянулся на друзей. Те ему говорят: «Ты в плуг впрягайся, а мы им управлять будем». Так и сделали. К полудню пахарь от усталости шагу не мог ступить. Упал в свежую борозду, не шевелится. И вдруг услышал Федор, что земля дышит! «Не может быть!» Приник ухом к чернозему – «точно, дышит!». Стало ему понятно, почему дед Иван землю живой называл, матушкой величал.

Отдышался парень, напился воды, и снова за работу. Вернулся на хутор затемно. Так устал, что о еде и не вспомнил. Камнем на кровать упал и уснул.

Вышел на следующее утро Федор на двор, постучал руками по пустому животу, как по барабану ударил. Вдруг смотрит – во двор телега заезжает. Из нее мужичок выскочил и к Федору бросился.

- Ты Федор, деда Ивана внук? – спрашивает?

- Я, - пробасил парень. – Только умер дед Иван на прошлую Пасху.

- Царствие ему небесное, - перекрестился мужичок. Золотое у него было сердце. Он однажды меня с семьей от голодной смерти спас, теперь я приехал долг отдать. Держи-ка!

И начал мужичок с телеги припасы сгружать. А там и гречка, и пшено, и мука, и рыба соленая и еще много чего. Выгрузил все и уехал.

Вспомнил Федор деда добрым словом, и призадумался.

Всю неделю вставал он ни свет ни заря, тряпицы на руках менял и в поле шел. Вскоре ладлни у него зажили, мозоли огрубели. Но, как ни старался наш пахарь, только одну половину дедова поля осилил. Вторая так и осталась невспаханная.

Подошло время зерно сеять. «Это работа легкая. Я с ней мигом справлюсь», - подумал Федор. Принес на поле дедовы запасы ржи, раскидал зерно, только собрался домой идти, как видит – летит к полю, гомоня на все небо, черная туча воронья. «Они же все зерно склюют! Что делать?!», - схватился за голову сеятель.

- За ружьем беги, да стреляй в воздух, - подсказал ему Шарик.

Пока Федор на хутор бегал, пока ружье зарядил, пока обратно вернулся – птицы половину зерна склевали. Пальнул он пару раз в небо, прогнал ворон.

С посевом парень управился, огородом и садом занялся. Там тоже потрудиться пришлось – то посадка, то прополка, то поливка, то тля нападет, то колорадский жук налетит. В общем, забыл Федор и про дудку свою и про реку. Отдышался лишь к осени, когда первый в своей жизни хлебный каравай из печи достал. Поставил его не стол – не налюбуется. «Хоть и кривенький и подгоревший, зато мой, - радовался Федор, лучше хлеб с водой, чем пирог с бедой. Хоть я четверть урожая собрал от того, что дед Иван имел, да она вся моя.

На следующий год он все поле осилил. Взошла рожь колосок к колоску – загляденье! «Знатный урожай соберу, - потирал руки Федор, - часть зерна продам, лошадь куплю, пару коров, бычка, а может, и на гусей с курами денег останется. Тогда и к Аленушке свататься можно». Да только не сбылись его надежды, засуха началась, какой давно не было.

- Что же делать? Сгорит ведь урожай, - чуть не плакал парень.

- А ты Илье пророку помолись, чтобы он дождь послал. Дед Иван так всегда делал, - подсказала ему Мурка.

- Да не буду я молиться! – отмахнулся Федор. – Я лучше сам буду поле поливать.

Сказано - сделано. Начал он с утра до ночи воду на поле таскать, рожь поливать. Неделю поливал, а потом и дожди начались. Видно, пожалел его Господь.

На этот раз собрал Федор половину урожая от дедова, так что смог купить козу, да пару кур с петухом. «Ничего, - думал он, - на следующий год я все осилю».

Чтобы зимними вечерами не скучать, начал Федор из глины фигурки лепить, а потом и за гончарный круг сел. Мурка с Шариком, глядя на хозяина, не нарадуются. Горшки да кувшины у него, не хуже, чем у деда выходят, а то и лучше.

Весной продал Федор на базаре целый воз посуды и лошадь купил. Да не просто лошадь, а вороного коня в белых яблоках. Оседлал его и к дому пекаря поскакал. Хотел на Аленушку посмотреть, себя показать. Увидела его девица, выбежала на крыльцо и говорит:

- Если ты через год хозяйство не поднимешь, отец меня замуж за купеческого сына отдаст. Он в этом году хотел, да я уговорила еще подождать!

Приехал Федор на хутор. Сел на крыльцо, задумался. Подошли к нему Шарик с Муркой. Сели рядышком. Спрашивают:

- О чем хозяин грустишь?

- Думаю, что как я не стараюсь на ноги встать, почему-то у меня не получается. То птицы налетят, то засуха, то жуки на огород нападут, то тля на деревья. Почему дед Иван полные закрома собирал, а я и половину с трудом заполняю?

Переглянулись друзья, мол, говорить или нет? Все-таки решились.

- Потому что дед твой все дела с молитвы начинал. А когда заканчивал их, то всегда Бога благодарил. Поэтому его поле и птицы облетали, и мыши кругом обходили.

- А еще он всегда бедным помогал, в первую очередь о других думал, в последнюю о себе.

- Это я знаю, - вздохнул Федор, - золотое у него сердце было. За всех дед переживал, а особенно за меня, за сироту. А я ведь совсем ему не помогал, только об удовольствиях и думал. Ни спасибо, ни пожалуйста ему не говорил, - горько вздохнул Федор. – Эх, теперь бы я все по-другому делал, да поздно слезы лить. И с чего я решил, что умнее деда? Буду жить, как дед Иван жил!

На этот раз начал Федор посевную с молитвы, молитвой и закончил. Слава Богу, собрал он урожай небывалый – зерна столько, что в закрома не вместить, а овощей - в подпол. Продал он излишки и восстановил прежнее хозяйство, дом подновил, приоделся и сватов с дарами к Аленушке заслал.

На этот раз пекарь ему не отказал, но сначала на хутор к жениху съездил, убедился, что дочь в трудовые руки отдает. А на Покров молодые свадьбу сыграли. Для Шарика и Мурки напекла Аленушка их любимых пирогов с рыбой. А Федор для гостей хлебный каравай испек - ровный, румяный, с хрустящей корочкой. Поставил его посреди стола и сказал:

- Хлеб всему голова!

И все с ним согласились!

См. также:
- Другие рассказы и сказки Ирины Рогалёвой
- Ирина Рогалёва о своих сказках
- Сказка про девочку Выгоду
- Рассказ "Замёрзшие небеса"
- Сказка о старом медведе
- Игрушки – союзники или враги в сражении за души наших детей?

Сказка для детей, автор: Ирина Рогалёва.

Каждую осень Сашины родители ездили в деревню Лопухинка за грибами. Сашу они с собой не брали, потому что он был маленьким.

Вернувшись, мама рассказывала сыну, как баба Клава, у которой они жили, водила их по «волшебному» лесу. По ее рассказам мальчику казалось, что незнакомая старушка похожа на бабу Ягу, которая тоже знает все лесные дорожки и тропинки.

И вот однажды, когда Саше исполнилось семь лет…

- Сынок, завтра едем в Лопухинку к бабе Клаве. Грибы пошли, - торжественно объявил папа, доставая с антресолей большой походный рюкзак.

- Ура! – обрадовался Саша и бросился собирать вещи.

Через полчаса папа с растерянным лицом стоял перед огромной кучей.

- Вот что бывает, когда ребёнок не знает, что такое сельская жизнь. Это мы сами виноваты. Надо было с раннего детства брать тебя с собой.

- Надо было. Я же с вами просился! – кивнул Саша.

- Это мама всё время за тебя боялась. А теперь я думаю, что не скоро ты станешь настоящим грибником, - вздохнул папа. – Давай-ка, сынок, выбирать самое необходимое для деревенской жизни.

Он безжалостно выкинул из кучи роликовые коньки и пляжные тапки. Отложил в сторону пуховик, зимнюю шапку и с грустью посмотрел на Сашу:

- Сынок, август на дворе. Зачем тебе пуховик? Ты что, боишься замёрзнуть? Да и на роликах в деревне не покатаешься. Там дороги – ухаб на ухабе и ухабом погоняет.

- Пап, я на всякий случай взял всё, что было в шкафу, - объяснил тот, - Ты мне лучше объясни, куда грибы пошли?

- Никуда. Так говорят, когда грибы начинают расти. А это тебе зачем? – папа вытащил из кучи ласты, – в ластах по лесу неудобно передвигаться, в резиновых сапогах лучше.

- А вдруг я в болото попаду, тогда ласты мне и пригодятся!

Вскоре от огромной кучи остался спортивный костюм, пара футболок, куртка-ветровка, кепка и резиновые сапоги.

До Лопухинки ехали два часа на электричке, затем час на автобусе, потом шли пешком по лесной дороге, которая и привела их в деревню.

Баба Клава оказалась совсем не похожей на бабу Ягу. Напротив, лицо у неё было симпатичное и доброе. Обняв мальчика, она воскликнула:

- Наконец-то ребенка привезли деревенской жизни понюхать!

- А что, ваша деревенская жизнь пахнет по-особенному? – удивился Саша.

- А это ты, сынок, сам почувствуешь, когда здесь поживёшь, - улыбнулась баба Клава и скомандовала, - мыть руки и за стол!

«Ничего вкуснее я в жизни не ел», - мальчик уплетал за обе щеки толчёную картошку с маслом. А когда дело дошло до пирогов с брусникой, он вообще заурчал от удовольствия.

- Урчит, как мой кот Обормот, - засмеялась довольная аппетитом гостей хозяйка.

- Кстати, а где он? – мама оглянулась по сторонам.

- Может, в лес пошёл к друзьям или спит в сарае. Съешь ещё пирожок, - баба Клава пододвинула к Саше блюдо с пирогами.

- Спасибо, я больше не могу, а то завтра мне будет за грибом не нагнуться.

Все рассмеялись.

- Сынок, надо отдохнуть с дороги. Да и за грибами с раннего утра ходят, а сейчас вечер на дворе, - папа целовал сына в макушку. – Ты ложись на печку, тебе там постелено.

- Так я же сгорю! – испугался мальчик.

- Говорила я вам, что дитя надо с грудного возраста к деревне приучать, вот и получайте, - вздохнула баба Клава, - иди ко мне, сынок, я тебе всё объясню и покажу.

Устроившись на тёплой печи, Сашка, прикрыв глаза, хотел немного помечтать по привычке, но мгновенно уснул.

Проснулся он оттого, что кто-то громко шептал ему прямо в ухо:

- Вставай, пора в лес идти.

- Где я? Ты кто? – растерялся мальчик спросонья.

- Ты в Лопухинке, а я кот Обормот. Ты аккуратно слезай, головой не ударься.

«Наверное, это сон», Саша медленно спустился с печи, - ведь коты наяву не разговаривают».

- Мы разговариваем, только люди наш язык не понимают, - сообщил Обормот.

- Почему?

- Потому что в Лопухинке воздух особенный. Вот ты совсем немного им подышал, а уже меня понимаешь. А если поживешь здесь подольше, то и язык остальных животных освоишь.

- Значит, я не сплю! – обрадовался мальчик.

- Не спишь, - Обормот потёрся об его ноги, - одевайся тихонько и пойдём. Мне баба Клава поручила с тобой в лес сходить, с грибами познакомить.

- А как мне с ними знакомиться? Они же говорить не умеют. И почему мы в лес ночью идём? За окном-то совсем темно.

- Это для городских половина седьмого утра ещё ночь, а для нас, сельских жителей, сейчас раннее утро. Хочешь грибов набрать – вставай рано, а соням только червивые сыроежки достаются. Давай одевайся и выходи на улицу.

Сашины глаза уже привыкли к полумраку, он быстро оделся и выскочил на крыльцо вслед за котом.

- Ты, что в лес босиком пойдёшь? – удивился Обормот. – У нас дед Иван летом всегда босиком по лесу ходит. Ни шишек не боится, ни колючек.

- Я просто обуться забыл.

Мальчик вернулся в дом и вышел в сапогах.

Начинался рассвет. Низко, прямо над полем появился оранжевый, похожий на дольку апельсина кусочек солнца, от которого во все стороны шло нежное сияние.

Саша, наконец, смог рассмотреть Обормота, который оказался обыкновенным котом. И раскраска у него была самая простая – серая в полоску.

- Я хоть не породистый, но зато очень умный, - похвастался Обормот, вышагивая по тропинке в сторону леса, - мне баба Клава доверяет и за домом смотреть, и кур от лисиц охранять. Однажды я самому волку зубы так заговорил, что он забыл, зачем пришёл. А когда вспомнил, что телёнка хотел украсть, то было поздно – его наши деревенские мужики окружили и палками поколотили.

- А почему баба Клава тебя назвала Обормотом?

- Во-первых, кот-обормот звучит поэтично, во-вторых, в детстве я был непоседой и задирой. Это я потом повзрослел и поумнел. Мне сначала моё имя не нравилось, но потом я к нему привык. Что заслужил, то и получил.

- Кот-бегемот тоже звучит в рифму, - немного подумав, сказал Саша.

- Ну, уж нет, бегемотом я быть не хочу! – кот возмущённо махнул хвостом и, сбив росу с кустарника, окатил себя холодным душем. – Вот и помылся, - засмеялся он, отряхиваясь.

- Нам ещё далеко? – Саша старался не отстать от кота, который помчался по тропинке, чтобы согреться.

- Уже пришли, - Обормот махнул лапой и перед ними появился сосновый бор. – Держи корзинку, - он протянул мальчику взявшуюся, словно из воздуха, корзину.

«Всё-таки я попал в сказку», - обрадовался Саша.

- Неужели мы найдём столько грибов? Корзинка-то огромная!

- Сколько нам положено грибов, столько и найдём. Ни больше и ни меньше. А будем себя плохо вести, вернёмся с пустой корзиной.

- Как это плохо себя вести? – удивился мальчик.

- Мусорить, ветки ломать, ругаться. Лес-то живой, он всё чувствует. И наказать может и побаловать. Вот так-то!

Увидев, что Саша удивился, Обормот обрадовался. Ему нравилось удивлять.

Солнышко поднялось над лесом, выложив между высокими соснами солнечные полянки, причудливо испещрённые узорами-тенями. Мальчик посмотрел наверх – ярко-голубые лоскутки неба весело просвечивали сквозь кружево сосновых веток. Вдруг Саше показалось, что в воздухе мелькнул рыжий хвостик. Послышался шорох, сверху посыпались сухие иголки.

- Здесь кто-то есть, - шёпотом сказал Саша.

- Я даже знаю кто, - улыбнулся Обормот и крикнул, - Рыжик, спускайся, мы тебя видели.

Пушистый бельчонок стрелой спрыгнул с сосны и очутился рядом с грибниками.

- Привет, Обормот, как поживаешь? Кто это с тобой? Где баба Клава? Ты орешки мне принёс? – сыпал он вопросами.

- Привет, Рыжик, - Обормот пожал лапу бельчонку, - орехи ты и сам можешь собрать в лощине, они уже поспели. Знакомься, это Саша, он приехал в гости к бабе Клаве.

- А я Рыжик. Я с вами пойду, покажу грибные места.

- Рыжик, не тарахти так, из-за тебя не слышно, как грибы растут, - сказал Обормот и застыл, навострив уши.

Бельчонок состроил уморительную гримасу и зажал лапками рот. Саша прижал ухо к мягкой влажной земле под сосной, напряг слух и услышал, как она покряхтывает и потрескивает. Вдруг земля рядом с ним раскрылась, словно цветочный бутон, и из неё появилась тёмная гладкая грибная шляпка.

- Белый гриб, - уверенно сказал Рыжик.

- Коричневая сыроежка, - Обормот понюхал шляпку. – Точно, сыроежка. Один – ноль.

- Подумаешь, я в следующий раз угадаю, - засмеялся Рыжик, совсем не расстроившись.

- А как ты угадал? – Саша тоже понюхал шляпку, от нее пахло сырой землёй.

- Я опытный грибник. И ты таким станешь, если будешь меня внимательно слушать. Иди за мной, а ты, Рыжик, приглядывай за мальчишкой молча, - скомандовал Обормот и потрусил между сосен, опустив нос к земле.

- Обормот – кот не обычный, - принялся болтать Рыжик, не обратив внимания на просьбу друга молчать, - он единственный кот в деревне, который стережёт дом и ищет грибы, как собака. Баба Клава его иногда называет «мой верный пёс», но Обормоту это не нравится.

- А почему деревня называется Лопухинка?

- Потому что раньше в ней росло много лопухов, но потом их посыпали какой-то химией и они исчезли.

- А зачем их посыпали химией? Кому они мешали? – удивился Саша.

- Сейчас всё химией посыпают. Скоро и нас посыплют, - печально вздохнул Рыжик и вдруг закричал: - Смотри под ноги!

Мальчик опустил глаза и увидел, что чуть не наступил на какой-то гриб. Саша вырвал его из земли и принялся рассматривать. На крик бельчонка вернулся ушедший вперёд Обормот.

- Это подосиновик, - определил он издалека. Только зачем ты его вырвал вместе с землёй? Грибы надо аккуратно выкручивать, чтобы не разрушить грибницу.

- Я не знал, - расстроился мальчик.

- Ладно, в следующий раз будешь аккуратнее.

- А как ты понял, что это подосиновик? Ведь осин здесь нет.

- У него шляпка бордового цвета. Подосиновики ещё называют красными грибами, по цвету шляпки, которая бывает и оранжевая и красная, - выпалил Рыжик.

- Я понял - у белого гриба белая шляпка, у синего - синяя, у зелёного – зелёная, - воскликнул мальчик.

- Ой, не могу, ой, насмешил, - бельчонок спрыгнул на землю и схватился за животик от смеха. – Синий гриб, зелёный гриб!

- Синими бывают только поганки, - сказал кот, - они очень ядовитые, а зелёными бывают сыроежки и зеленушки, но они редко встречаются. А белый гриб так называется, потому что у него белая мякоть, хотя шляпка тёмно-коричневая. Белый - считается королём грибов. Вот, кстати, и он, лёгок на помине.

Обормот изящным движением достал из-под ели боровик и передал его Саше.

- Действительно, красавец, - восхитился мальчик, - крепкий, ровный, как с картинки. Он положил «короля» в корзину.

- Обычно грибы по одному не растут, - Рыжик запрыгнул на ветку и принялся высматривать грибы, - иногда грибница распускает свои нити на много метров. Кстати, когда я ищу грибы, я пою песенку: - «Лес мой, лес, мой лес, лесок! Дай, пожалуйста, грибок!» Подпевайте!

Распевая немудрёную песенку бельчонка, друзья очутились на полянке, заросшей травой. Из травы тут и там проглядывали ярко-жёлтые шляпки.

- Ура! – закричал Рыжик, - это мои любимые лисички! - Он принялся распутывать траву,- у них тонкие края шляпок, их надо срывать осторожно. Смотри, какая красавица! – Бельчонок держал в лапках крупный яркий грибок. Правда, она похожа на солнышко.

- Правда, - согласился Саша, медленно собирая остальные грибы.

После сбора лисичек корзинка заметно потяжелела.

- Лисички – сестрички очень хитрые, как и их тёзки. Обычно они прячутся в густой траве или во мху и любят большие компании, - важно сказал Обормот.

- И они редко бывают червивые, - добавил Рыжик.

Саше лисички очень понравились. Через некоторое время он снова заметил жёлтые шляпки и быстро собрал их в корзинку.

Солнышко поднялось уже высоко. Стало припекать. «Хоть бы ветер подул», - подумал Саша и вдруг увидел боровик, который… шёл по траве прямо на него.

«Ходячий гриб! - поразился мальчик, застыв от изумления, он не мог оторвать взгляда от идущего гриба. – А папа говорил, что грибы не ходят. Значит, он ошибся».

- Отойди, пожалуйста, с дороги, - попросил гриб, приблизившись почти вплотную к Сашиным ногам.

- Обормот, Рыжик, - позвал он, - идите быстрей ко мне. Тут какой-то странный гриб.

Кот и бельчонок, увидев гриб, переглянулись:

- И что здесь странного? Обыкновенный боровик.

- Он ходит и разговаривает. Он только что попросил меня освободить ему дорогу.

- Хи, хи, хи, - затрясся боровик от смеха.

- Сейчас я выведу этот говорящий гриб на чистую воду! – улыбнулся Обормот, - иди-ка ко мне, - кот потянул боровик к себе.

- Не трогай, положи на место, - над травой появилась мордочка ёжика.

- Привет, Жик. Как поживаешь? – Обормот положил гриб на место.

- Хорошо поживаю, спасибо. Видишь, запасы делаю.

- И много ты уже грибов запас?

- Немного, потому что Рыжик повадился мои сушёные грибочки себе забирать! - Ёжик с обидой посмотрел на бельчонка.

- Неправда, я себе сам грибы сушу. Это кто-то другой у тебя грибы ворует.

- Хочешь, завтра я помогу тебе выяснить, кто это, - предложил Обормот, - посижу в засаде около твоих грибов и поймаю воришку.

- Спасибо, друг, до завтра, - ёжик продолжил свой путь.

Вскоре друзья вышли к небольшому болоту. Освежающий ветерок, напоенный ароматом пряных трав, приятно обдувал. Там и тут виднелись маленькие кривые березки.

- Здесь должны расти подберёзовики, - сообщил Рыжик, ловко перелетая с дерева на дерево. – Вот, кстати, и они. Идите ко мне.

Кот, сделав несколько прыжков, очутился рядом с бельчонком, но Саше пришлось труднее - он не заметил топкого местечка и провалился одной ногой по колено в холодную воду. Сначала он вытащил из цепкой ямы ногу, затем сапог.

- Ну вот, я ногу промочил, - пожаловался он коту.

- Не переживай, посидим на солнышке, пока сапог высохнет, и потом пойдём обратно. Мы уже два часа ходим.

- Откуда ты знаешь, сколько времени прошло? – удивился мальчик.

- По солнышку. Я и тебя потом научу, а пока посмотри на этот гриб - это подберёзовик. Ножка у него тонкая, а шляпка похожа на подосиновик, но коричневая. Эти грибы всегда растут там, где есть берёзы. Иногда шляпки у них бывают чёрного цвета, такие грибы называют «черноголовики», ножки у них толстенькие и крепкие. Давай, чтобы без дела не сидеть, посмотрим, какие у нас грибы в корзине.

Обормот начал доставать грибную добычу и вдруг возмущённо фыркнул:

- А эти хулиганы как сюда попали?

- Какие еще хулиганы, - заинтересовался бельчонок. Увидев жёлтые шляпки Сашиных лисичек, он закричал: - Счёт один - один! Ты сорвал ложные «лисички»!

- Я их не рвал! – возмутился Обормот.

- Я нашёл эти грибы. Я не знал, что они ложные, - признался Саша.

- Это я виноват, забыл рассказать тебе про опасных братьев - близнецов, которые есть у всех съедобных грибов, - вздохнул виновато Рыжик.

- И у белого?

- И у него тоже.

- Есть ложный белый, ложные лисички, ложные опята, - затараторил бельчонок, - я сейчас найду их и покажу тебе. На словах разницу не объяснить.

Увидев неподалёку пятнистый гриб, мальчик радостно закричал:

- Мухомор! Я вижу мухомор.

Обормот вздрогнул и, сердито посмотрев на него, сказал:

- Во-первых, не кричи, мало ли кто может прийти на крик, а во-вторых, это не мухомор, а обгрызенная красная сыроежка.

- А кто её обгрыз?

- Ты сам посмотри. Снимай второй сапог, а я пока подремлю. – Обормот с наслаждением растянулся на солнышке и прикрыл глаза.

Саше очень понравилось ходить босиком по упругому болотистому мху. Он сорвал сыроежку, присел на пенёк и принялся её разглядывать. Вдруг из дырки в середине шляпки появилась чья-то рогатая головка и, грозно зашевелив крохотными рожками, тоненько запищала. Саша прислушался - он понимал её речь!

- Ты зачем сорвал мою сыроежку, теперь она быстро сгниёт и мне придётся искать другой гриб. Знаешь, сколько сил я трачу, чтобы переползти с одного места на другое? – верещала рогатая незнакомка.

- Прости, я не знал. А ты кто? – мальчик поднес гриб совсем близко к глазам.

- Я грибная улитка.

- Хочешь, я перенесу тебя на другой гриб? - Саша положил улитку на ладонь.

- Ладно, перенеси, только посади меня на хороший гриб.

Увидев под деревом симпатичный белый слегка зеленоватый гриб, мальчик понёс к нему новую знакомую. Он уже собрался посадить её на шляпку -колокольчик, как улитка запищала изо всех сил:

- Помогите! Караул!

Обормот, услышав ее крик, подскочил на все лапы сразу.

Увидев, к какому грибу мальчик протянул руку, он бросился ему в ноги. Не удержавшись, Саша упал.

- Ты прикасался к бледной поганке? – кот с тревогой смотрел на мальчика.

- Нет, а как она выглядит? - Саша потёр ушибленный бок и поднялся.

- Так вот же она, - указал Обормот на зеленоватый гриб, - если до неё дотронуться, а потом лизнуть руку, то можно отравиться. А если съесть хоть маленький кусочек этого гриба, то умрёшь. Кстати, кто это пищал «караул»?

- Это была грибная улитка, - мальчик принялся её искать, но найти не смог. Она бесследно исчезла.

- Грибные улитки известные обжоры, - раздался сверху голос вернувшегося Рыжика, - после них вместо грибов остаются одни дыры. Запомни, если на грибе сидит улитка, значит он съедобный и не червивый. Смотрите, я принес ложный белый гриб. У него шляпка снизу розоватая, а если его лизнуть, то он окажется горьким.

- Никогда не лижи незнакомые грибы, - Обормот опять лёг, - лучше собирай только те, которые хорошо знаешь.

- А это ложные опята, - протянул Рыжик мальчику жёлто-коричневые грибочки на тонюсеньких ножках. У настоящих опят на ножках есть юбочки, а у ложных их нет.

- Ложные опята тоже смертельно ядовиты? – Саша с опаской рассматривал грибы.

- Ох, я однажды их попробовал, - бельчонок погладил свой животик, - и долго болел.

- Нам пора идти домой, - с явной неохотой поднялся с зелёного мшистого ковра Обормот, - Надевай сапоги и бери корзину.

Обратная дорога показалась Саше более длинной – он устал, да и тяжёлая корзина оттягивала руку.

Перед выходом из леса Рыжик попрощался с котом и мальчиком.

- Ты приходи ещё в лес. Я знаю место, где растёт гриб баран, в следующий раз я тебе его покажу, а ещё гриб зонтик и гриб колпак, - сказал он и скрылся в густых еловых лапах.

- Подумаешь, тайна. Я знаю поляну, где этих колпаков полным-полно, - проворчал Обормот.

Он тоже устал и медленно шёл за Сашей по узкой тропинке, мечтая о густой сметанке.

Когда грибники подошли к дому, оказалось, что Сашины родители еще спят. Баба Клава налила коту парного молока, а мальчика усадила за стол.

Вскоре проснулся папа.

- Надо же, сын сегодня встал раньше нас, - удивился он и, заметив полную корзину, спросил: - Кто это столько грибов набрал?

Взглянув на счастливое лицо Саши, он всё понял и крепко пожал ему руку:

- Молодец, сынок! Оказывается, ты – настоящий грибник, и мы теперь всегда будем брать тебя с собой в лес. Спасибо, баба Клава, что нашла время и сходила с Сашкой за грибами.

- Обормоту спасибо скажите, - улыбнулась хозяйка, но папа её не расслышал.

См. также:
- Другие рассказы и сказки Ирины Рогалёвой
- Ирина Рогалёва о своих сказках
- Сказка про девочку Выгоду
- Рассказ "Замёрзшие небеса"
- Сказка о старом медведе
- Игрушки – союзники или враги в сражении за души наших детей?