Протоиерей Димитрий Смирнов, 23 февраля 1986 года

Со вчерашнего вечера святая Церковь начинает нас приуготавливать и телесно, и духовно к святой Четыредесятнице, Великому посту — начинает издалече, с недели мытаря и фарисея. Это воскресенье называется так потому, что на литургии читается Евангелие от Луки, притча о фарисее и мытаре. А грядущая седмица будет сплошная, поскольку ради посрамления фарисеев пост в среду и пятницу отлагается. И начнут совершаться покаянные песнопения из Триоди постной, которая открывается словами: «Не помолимся фарисейски, братие».

Церковь призывает нас не молиться по-фарисейски, потому что нет на свете вещи более мерзопакостной, чем фарисейская молитва, и нет более омерзительного состояния человеческой души, чем гордость. Лучше быть каким угодно злодеем, но не гордецом. С точки зрения мира сего наоборот: гордость превозносят, каждый человек любит говорить о себе хорошее, каждый стремится людям угождать, чтобы его все вокруг хвалили. Но нам надо навеки запомнить: то, что хорошо у людей, мерзость перед Богом, а что перед Богом высоко, то у людей находится в уничижении и презрении. Поэтому каждый должен выбрать, чему и кому он служит, Богу или себе. Ну а если не Богу — значит, дьяволу, потому что дьявол оторвал человека от Бога и прилепил к самому себе.

Человеческая душа, созданная Богом, способна на любовь, но дьявол, соблазнив человека, ввел его в грех, и человек исказил данную ему возможность любви, стал любить не Бога, а самого себя. Человек отпал от Бога по гордости, поэтому нет страшнее греха. Гордость — мать всех пороков. Возьмем любой грех: зависть ли, воровство ли, тщеславие, блуд, многословие. Если мы проследим источник, откуда он истекает, увидим, что в начале всегда лежит гордость, любовь к себе, желание властвовать над другим, желание своего.

Почему вдруг на земле ни с того ни с сего появились неверующие люди? Сколько человечество существует, и вдруг объявились люди, которые нагло утверждают, что Бога нет. Откуда этот феномен XX века? Началось это, конечно, несколько раньше и произошло от гордости, потому что человек возомнил о себе, что он что-то из себя представляет. А на самом деле достаточно маленького микроба, чтобы он уже свалился в постель; достаточно маленькой жизненной неурядицы — и вот он уже слезы проливает; достаточно маленькой ссоры — и вот уже семья распалась. Настолько в силу своей греховности человек немощен и ничтожен. Но почему он не видит этого? Потому что гордость имеет такое свойство, она ослепляет. Этим она и опасна. Почему Господь всех грешников прощал, увещевал, жалел, исцелял, а о фарисеях говорил: «Горе вам, фарисеи и лицемеры»? Потому что фарисей имеет эту страсть — гордость.

В сегодняшней притче мы слышали, как два человека вошли в церковь, фарисей и мытарь. Вошел праведник, который не прелюбодействовал, не присваивал себе ничего чужого, никогда ничем не нарушил закон, десятую часть того, что имел, отдавал на храм, постился, назубок знал Священное Писание, целые часы посвящал молитве. И вдруг Господь говорит, что он ушел из храма менее оправданный, чем всеми презираемый мытарь, который был и жаден к деньгам, и окрадывал свой народ. Можно предположить, что мытарь этот был великий грешник, недаром фарисей сказал: благодарю Тебя, Господи, что я не как прочие, вот эти человеки, которые воруют, прелюбодействуют. Спасибо Тебе, Господи, что я такой замечательный человек, что я человек с большой буквы, я гораздо лучше, чем этот презренный мытарь. А Господь говорит, что мытарь, который бил себя в грудь и не мог от стыда даже на небо глаза возвести, но смотрел в землю и говорил: «Боже, милостив буди мне, грешному»,— этот мытарь, несмотря на все его тяжкие грехи, ушел в свой дом более оправданный, чем фарисей.

Что же, может быть, надо ругаться, грабить, блудить, потом стукнуть себя в грудь и сказать: «Боже, милостив буди мне, грешному»? Нет, Господь не к этому призывает, и заповеди Божии охраняют от греха. Господь однажды сказал: «Даже если когда все исполните, говорите про себя, что вы рабы есть негодные, потому что сделали только то, что требуется от вас». Поэтому тот, кто постится, вкушая только раз в неделю, спит на голой земле, наизусть знает Священное Писание, ежедневно ходит в храм, еженедельно причащается Святых Христовых Таинств,— что он, собственно, такого особенного делает? Да ничего — только то, что должен делать каждый православный христианин. Каждый христианин должен в храм ходить, каждый должен причащаться Святых Христовых Таинств и наизусть знать Священное Писание!

Что же от нас требуется? Надо, чтобы мы не только исправили свой внешний вид, хотя это тоже необходимо, потому что очень важно, куда человек ходит, что он делает своими руками, что он говорит своим языком. Безусловно, важно очистить внешнюю часть своей жизни, но еще более — очистить «внутреннее сткляницы» своей души. Потому что можно научиться не воровать, не прелюбодействовать, молчать и вообще себя прилично в обществе вести — хотя это трудно, но можно,— но это не значит еще стать христианином, это не значит еще быть оправданным от Бога, потому что Богу не нужно только внешнее, Богу важно то, что у нас внутри, какие мы по своей сути.

Что толку, если человек не пьянствует, не проигрывает в карты деньги и живет мирно в своей семье, имеет двоих детей, автомобиль и шапку за 250 рублей? Хотя Отцу Небесному, конечно, такой раб Божий более приятен, чем грешник, который забыл Бога и сквернит себя всякими грехами. Но это не значит, что человек, внешне добропорядочный, угоден Богу. Не всякий праведник Богу угоден, а тот, который смиряет себя, потому что гордость хуже воровства, хуже всякой ненависти. Когда человек превозносит сам себя, тем самым он отрывает себя от Бога. Только изжив гордыню, можно начать путь ко спасению. И все, чему Церковь нас учит: богослужение, посты, Священное Писание, заповеди Божии — это путь освобождения от гордости, от своеволия, от наглости, от собственных предвзятых и ложных мнений, которые противоречат воле Божией.

Господь говорит: «Если хочешь быть Моим учеником, отвергнись себя и следуй за Мной». Почему необходимо, чтобы достичь Царствия Божия, отвергнуться себя? Потому что в нас ничего хорошего нет, и все, что есть у нас своего,— это грех и мерзость, и, не отвергнув это, невозможно ни увидеть Бога, ни познать Его. Это совершенно исключено, потому что гордость человека ослепляет, оглупляет, так что он не понимает самых простых вещей. Он не видит Бога в мире, а придумал себе Нечто, чему поклоняется, причем даже не рассматривает это, потому что, если он внимательно на это Нечто посмотрит, то увидит в нем не Бога.

Человек только думает, что Богу поклоняется, а на деле поклоняется самому себе, своим желаниям, своим страстям, привычкам, привязанностям. Он служит себе, у него все для себя: и дом для себя, и муж для себя, и дети, и работа, и книжки — все только себе, только возвеличивание самого себя. То есть человек вместо Бога в своем сердце поставил на пьедестал самого себя. Человек любит себя — это есть самый страшный духовный разврат, страшный блуд, именно потому для Бога омерзительный, что это искажение богосозданной человеческой природы: способность человеческого сердца на любовь должна быть направлена вовне, а не на себя.

В человеке есть печать Божества, в нем есть образ Божий — и если бы он поклонялся образу Божию, который начертан в нем перстом Господним! Но нет, человек пристрастен к своим греховным привычкам, к вкусненькому, к красивенькому, ко всему спокойненькому, чтобы его все ласкало, утешало. Он ищет себе комфорта, покоя, душевного благополучия, хочет, как страус, под собственное крыло или в песок голову зарыть и там пребывать, чтобы ему было сыто, сухо, спокойно, богато и тепло. И каждый из нас в меру своей испорченности вот в этом живет и тратит драгоценные годы, драгоценные месяцы, дни, часы на эту пустоту, на служение самому себе. А это бесплодно, потому что всегда придет крах, причем часто и в этой еще жизни.

Господь сказал: «Всяк возносяйся смирится» — и слова Господни непреложны. Для каждого превозносящегося, для каждого, кто о себе шибко высоко думает, обязательно придет такой час, когда все, что он нагородил, рухнет и он останется ни с чем. И тогда уныние, отчаяние. Многие от этого даже с собой кончают, а некоторые пытаются начать все сначала. А что сначала? То же самое городят, только в другом месте: здесь не получилось, попробуем там — забывая, что десять-пятнадцать лет прошли впустую. И так всю жизнь, пока не придет смерть, которая для человека, живущего во Христе, является радостным событием, потому что он идет к Богу, душа его радуется, окрыляется, он ждет с вожделением этого момента. Вся его жизнь была подготовкой к этой полной встрече с Богом, Которого он постоянно искал и на молитве, и в богослужении, и причащаясь, и в общении через Священное Писание. И вот наконец эта долгожданная встреча лицом к лицу с Богом.

А для человека, который всю жизнь делал кумиром самого себя, смерть ужасна. Недаром в Писании сказано: «Смерть грешников люта». Лютая смерть, страшная, неумолимая, потому что спрятаться некуда. Со всем, что удалось тут выстроить, приходится расставаться. Хочется ногтями уцепиться за эту землю, но ничего не получается. Организм отказывает служить человеку, он в ужасе, в панике, кидается к врачам, к знахарям, лишь бы спасти свою... что? душу? Нет, спасти свою шкуру — это очень верное слово. Человек не о душе заботится, а именно о шкуре, об оболочке души, ему нужно продлить жизнь своего тела. Для чего? Ну продлили еще на десять, ну на сто лет. Многие ученые мужи, целые коллективы ученых во всем мире бьются над этой проблемой: как продлить. Продлить что? Вот это безобразие, которое почему-то называется жизнью, когда человек служит самому себе. Разве это жизнь? Ну даже если двести, триста, тысячу лет проживешь, все равно придет момент, когда все, что ты строил без Бога, рухнет. Потому что человек, ставя в своем сердце вместо Бога самого себя, превращается в фарисея.

Почему Христа распяли? Почему вдруг такие грамотные, умные, постящиеся и знающие закон люди не увидели во Христе Сына Божия, а кричали: «Распни, распни Его»? Как же так? Ведь вы же знаете закон, знаете книги пророков, почему же вы не увидели, что все пророчества на Нем исполнились? А потому, что гордость ослепляет полностью. Любому человеку скажи: «Ты горд» — и вот первое движение его души, он скажет: «Нет». Лучшее доказательство гордости эти слова. Потому что, если человек имеет гордость, она его ослепляет. Почему нам часто на исповеди не в чем каяться? Почему мы не умираем под тяжестью собственных грехов? Почему мы не седеем от ужаса из-за того, как проводим свою жизнь? Почему мы беспечны? Почему рвемся вперед? Да потому, что не видим, как лезем на эти острые шипы грехов. Гордость делает нас полностью слепыми, мы совершенно не понимаем, что мы делаем, что творим, куда идем.

И только тогда, когда в человеке начнется процесс истинного покаяния, когда он увидит, как мытарь, море своего безумия, море своих грехов, своей бесполезности поедания кислорода на этой земле, никчемного, ненужного, гнусного существования, когда человек ужаснется — он поймет, что не может сам выйти из этого состояния. И он сразу будет нуждаться в Спасителе, сразу обратится к Нему, будет бить себя в грудь и говорить: «Боже, милостив буди мне, грешному». И вот это и есть начало выздоровления. С этой молитвы мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному» — начинаются утренние молитвы православного христианина, чтобы ввести нас в чувство покаяния, потому что покаяние есть оживление души, это есть начало видения истины. А истина эта очень неприглядна. Она заключается в том, что вдруг мы видим, что мы гораздо хуже каждого из тех, кто нас окружает. И это истинное видение дает нам возможность сразу и Бога видеть, и понять Его заповеди, и познать, что в нас противится спасению, почему нам не хочется молиться и в храм ходить, почему мы не читаем Священное Писание, почему не знаем заповеди Божии, не можем обуздать свой язык. Мы сами себе прощаем, сами себе позволяем делать маленькие гнусности, которые постепенно в процессе нашей жизни превращаются в большие. Мы сами постепенно, час от часа, усыпляем собственную совесть и в результате превращаемся в фарисеев. И приходим в храм, как к себе домой, с наглым видом, покупаем здесь все, что нам нужно: хочу это куплю, хочу это, это я закажу, здесь я поставлю. Но это пустая трата времени, денег и сил. Все это бесполезно до тех пор, пока не начнется в нас процесс выздоровления души. А он начинается со слов: «Боже, милостив буди мне, грешному».

Но нас ужасает не груз грехов, нас ужасают болезни тела. Нас больше всего беспокоит этот дискомфорт, что где-то что-то болит. И нам не страшно, что у нас душа не только болит, а, может быть, она давно уже умерла и мы духовно гнием заживо. Жизнь есть общение с Богом, и если этого общения не происходит, то человек не живет. Жизнь человека отличается от жизни животных тем, что он способен познать Бога. Потому что человек носит отпечаток Божества, человеку дан Божественный разум, человек носит образ Божий, чтобы через этот образ, который в нем заложен, познать Создавшего его. А мы, будучи в грехе, забыв Бога, превратились в муравьев, которые все тащат себе, рассматривая все окружающее только для себя. И так мы и детей воспитываем, и так мы относимся к родственникам. Это во всем проявляется. Нам неважно, как человек себя ведет, нам неважно, что у него в душе, а важно только одно: как он к нам относится. Если он к нам относится хорошо, он хороший; если плохо, значит, он плох, мы его осуждаем независимо от того, каков он на самом деле. Так у нас полностью искажается восприятие мира. А причина — в нашей гордыне, в превозношении, в том, что мы поставили на пьедестал в своем сердце вместо Бога самих себя.

Поэтому святая Церковь заранее начинает нас приуготовлять к Великому посту, который завершается Пасхой. «Пасха» в переводе на русский язык означает «переход» — переход в новую жизнь, духовную, где между разумными существами совершенно иные отношения, где все построено не на себялюбии, а на любви к другому. Потому что любовь, повторяю, всегда должна быть направлена от себя. Поэтому Господь и дал заповедь: люби Бога — Существо, Которое выше тебя, и люби ближнего — опять же не себя, но люби его хотя бы как самого себя: все то, что ты желаешь себе, ты должен от всей души желать ему, не на словах, а на деле.

Церковь дает нам образ. «Не помолимся фарисейски, братие»,— взывает она. Господь сказал нам эту притчу о мытаре и фарисее — как в храме стоят и молятся два человека, праведный гордец фарисей и отчаянный, но кающийся грешник мытарь. Эта притча должна отпечататься в нашей памяти, если мы хотим грядущий пост провести так, как подобает православному христианину, если хотим еще на один шаг приблизиться к Богу, Которого мы не чувствуем, не понимаем, не знаем, каков Он. Для нас это неведомо, нам кажется, что Бог где-то далеко, а Бог к нам гораздо ближе, чем родная мать, которая нас часто не понимает. И очень трудно нам бывает договориться со своими ближайшими родственниками. А Бог все понимает, все чувствует, Бог ближе самого близкого нам существа. Он знает нас лучше даже, чем мы знаем себя сами. Бог рядом, Он только и ждет, когда мы скажем: «Боже, милостив буди мне, грешному», когда мы наконец поймем, во что мы превратились.

И если этот процесс в нас начнется, постепенно, «как бы сквозь тусклое стекло», мы начнем видеть в нашей жизни Бога. Мы поймем, что все, вплоть до погоды, имеет огромный смысл и в мире не происходит ни одной случайности, а все закономерно; что каждый день, каждый час, каждая минута для нас выстроены Богом с таким расчетом, чтобы нас к Нему привести. А мы по гордости увиливаем от этого, потому что Бог от нас требует саморазоблачения. Нам надо прийти на исповедь и признаться: я грешный, я окаянный, я вот это делал, я вот это делал, а вот это я делаю сейчас, а вот от этого даже не знаю, как избавиться. А это трудно, надо гордыньку переломить; это очень сложно, это целый подвиг — вот так вот открыться перед Богом. Но это сделать необходимо, потому что Бог — наш врач, а Церковь есть духовная лечебница.

А так как мы в своей гордыне замыкаемся, как в скорлупе, и отгораживаемся ото всего мира, нам становится на всех наплевать — и на всю страну, и на тех, кто живет в соседнем подъезде, на нашей лестничной клетке, а потом и на родственников, а потом уже и на мужа или на жену, а потом на своих детей. Остается одно собственное нежно любимое «я», которому мы служим, которое утешаем, которое ублажаем. Человек извращает собственную природу и из существа, способного понять и познать Божество и соединиться с Ним, превращается в жалкое самовлюбленное чудовище, которое отравляет жизнь всем вокруг, так как он всех использует себе в мнимое благо. И поэтому разоряются семьи, уродуются неправильным воспитанием дети, поэтому такое ужасное отношение к своим обязанностям на работе. Все приходит в упадок, в развал, гибель и хаос, и жизнь постепенно превращается в ад.

А начало порядка — Господь Бог. Как Господь гармонично и прекрасно устроил мир! И если мы соединимся с Богом вновь — потому что мы являемся людьми, отпавшими от Бога,— то в нашем мире, в нашей душе, в нашей голове, в нашей семье воцарится радость, гармония, покой и любовь. Церковь — это школа любви, и учиться ей надо с этой притчи о смиренном грешнике и гордом праведнике. Если мы хотим достичь Царствия Божия, если мы хотим быть не только по крещению, а и по сути, и по своей жизни православными христианами, если мы хотим познать Христа, Сына Божия, а через Него Пресвятую Троицу, то мы должны учиться быть в состоянии мытаря, а всякие гордые, тщеславные, глупые мысли, которые постоянно осаждают и превозносят нас, отвергать, потому что это есть фарисейская мерзость перед Богом.

Хорошо, когда человек не грешит, хорошо, когда человек праведен от детства, но этого еще мало, он должен приобрести те качества, которые присущи Богу, давшему наше спасение. Основное, отличительное свойство Божества — смирение, а гордость — это свойство сатанинское. Поэтому когда мы видим в своей душе проявление гордости, в каком бы виде оно ни происходило, надо бежать от этого, надо стараться смиряться, надо всегда учиться поступать против своей гордыни. Надо изо всех сил стараться делать вопреки своему хотению. И мы сразу почувствуем, что этого-то не можем. Человек не может поступить себе наперекор. Что же тогда делать? А очень просто: «Боже, милостив буди мне, грешному!» И мы увидим, как легко нам это будет сделать. Господь поможет нам Своим смирением, Своей кротостью, Своей любовью. Приблизится Своей благодатью и поможет. И если каждый раз мы будем определять в своей душе движение бесовской гордыни и бежать от нее в гавань смирения, то у нас и скорбей совсем не будет. Авва Дорофей так и пишет: смиренный вообще не скорбит, потому что у него за все — слава Богу! Жизнь станет прекрасной, наполненной, в каждом ее проявлении человек начнет видеть Бога, удивительную заботу Божию о себе. И эта забота наполнит маленького, забытого во вселенной человека радостью, что он Богу-то, оказывается, нужен; что он хотя и маленькое, и очень беззащитное существо, ничего, кроме грехов, в своей душе не имеющее, а Сам Бог — Творец вселенной заботится о нем, любит его, этого заблудшего человечка, хочет его спасти, хочет его обнять, пригреть, более того, ввести в Свой чертог, хочет жить с ним в любви, в покое, в согласии, в красоте и в гармонии.

Так вот, «не помолимся фарисейски, братие!»

Аминь.

Опубликованное 18 января агентством «Интерфакс-религия» Обращение к обществу протоиерея Всеволода Чаплина, предложившего ввести негласный дресс-код для россиян, вызвало просто шквал эмоций в стране. Этот отклик стал своего рода диагнозом умственного и морального состояния соотечественников, числящих себя цветом нации. «Неплохо, что сейчас компании, вузы, школы вводят у себя дресс-коды, – сказал о. Всеволод. – Хорошо бы и общероссийский дресс-код придумать (на стрип-бары и публичные дома, так уж и быть, можно его не распространять). Думаю, доживём мы и до тех времён, когда из приличного места неприлично одетую особу или того самого типа в трениках будут выводить. Ну, или уважающие себя люди будут в таком месте откланиваться и удаляться. Думаете – утопия? Да нет, скоро придётся привыкать».

Что такое дресс-код?

Поясню, что такое дресс-код. Это свод неписаных, а иногда и писаных правил того, как одеваться в разных ситуациях. Скажем, если на концерт классической музыки человек придёт в мятых трениках и тапках, его, возможно, пустят в зал, но относиться к нему будут соответственно. А вот в ресторан, скажем, ему хода вообще не будет.

В нашей стране с дресс-кодом дела обстоят своеобразно. Например, некоторые женщины склонны одеваться так, словно подражают дамам лёгкого поведения. И этим они время от времени провоцируют насилие по отношению к себе. Дело здесь не в степени обнажённости. Скажем, на пляже женщины тоже не вполне одеты, но там так принято. А когда девушка на улице всем своим внешним видом даёт понять, что моральных норм для неё не существует, некоторые мужчины воспринимают это как сигнал к действию. Между тем многие из девушек всего лишь кому-то бездумно подражают и, более того, убеждены, что таким образом движутся к замужеству. Объяснить им, что цокают они в противоположном направлении, довольно трудно. Как объяснить им это, не вызвав отторжения, какие подобрать слова?

О «насаждении»

Об этом, мотивируя своё предложение, написал отец Всеволод Чаплин. Ну и началось, конечно! Во-первых, его совершенно не поняли. Вот что сказала по этому поводу зампредседателя Госдумы Любовь Слиска: «Я верующий человек, но думаю, вводить жёсткие правила того, как одеваться, не нужно». Ей вторит глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов: «Бессмысленно что-то насаждать».

То есть такого понятия, как общественный договор, для них не существует. Предложение мужчинам не ходить одетыми как гопники, а женщинам – как «дамы полусвета» кажется им прелюдией к введению жёстких мер. Это показывает, до какой степени у нас отсутствует гражданское общество – нет даже представлений о том, что это такое.

На самом деле здесь мы имеем дело с типичной реакцией обывателя, в том числе более или менее образованного, иногда облечённого властью. Он не свободолюбив, просто боится перемен, пусть даже и к лучшему. Любые действия общества, даже если они направлены против абортов, пьянства, распущенности, вызывают в нём страх. Вот, к примеру, заходит речь о безнаказанном распространении алкогольных суррогатов. Здесь ведь невозможно обойтись без каких-то запретов. Но обыватель пугается: «А вдруг мне бокал шампанского на Новый год запретят?!» Пожертвовать страной ради шампанского (которое на самом деле никто не собирается отнимать) – это для него естественная линия поведения. Подстраховывается.

В этом смысле характерна реакция на предложение отца Всеволода главы Московской Хельсинкской группы 83-летней правозащитницы Людмилы Алексеевой: «Ерунда какая-то. Пусть человек как хочет, так и одевается. Потом они будут говорить, что нечего женщинам красить губы... Предлагают православный дресс-код. Потом ещё какой-нибудь дресс-код придумают. Я сама не хожу ни в мини-юбках, ни в декольте. Но кому какое дело, как человек одевается? В советское время ловили сначала за узкие брюки, потом за широкие брюки, ловили женщин с обнажёнными плечами. Нельзя всё время придумывать ограничения».

«Планета обезьян»

Своё мнение поспешили высказать «продвинутые» представители творческой интеллигенции. «Дресс-код, к которому призывает протоиерей Всеволод Чаплин, – это наезд на частное пространство женщин, на их права и свободы, – заявила писательница-феминистка Мария Арбатова. – Выступление протоиерея упирается не в одежду, это очередная попытка расширить влияние РПЦ МП за рамки приходского забора».

Разумеется, над предложением отца Всеволода немедленно начала иронизировать праздношатающаяся по различным интернет-форумам публика. Вот несколько цитат, заимствованных с одного из сайтов:

«РПЦ: очень простой дресс-код: Ряса. Подрясник. Цепь с крестом».

«Пусть бы РПЦ занималась духовными делами. А с дресс-кодами мы как-нибудь сами разберёмся».

«Дресс-код может быть установлен служителями для посещения храмов. В остальном каждый сам для себя вправе решать, что и как ему носить. Никакого вмешательства церкви в это недопустимо».

«Учитывая то, как у нас церковь сращена с государством, я ничему не удивлюсь».

...Ну и так далее, с упором на то, что священник не имеет права лезть в светские дела. Всё это привело в некоторую оторопь одного из форумчан, православного воркутинца Бориса Дубнова, живущего сейчас в Америке.

«Что же такого крамольного сказал протоиерей? – спросил он. – Поразительна, кстати, позиция недоумков, которые отказывают протоиерею в праве на высказывание собственных мыслей только потому, что он священник. Сами при этом считают себя вправе судить обо всём и в обществе, и внутри Церкви. Они напоминают мне обезьяну из фильма «Планета обезьян»: «Я за свободу слова, если только они (мои противники) заткнутся»».

Ответа на его замечание не последовало. Помолчали, и снова начали про выдуманное «сращивание» Церкви с государством.

Про борьбу с «антинародным режимом»

Если говорить о правозащитном движении, то его консолидированное отношение высказал один из Коми журналистов, вставших на путь борьбы с властью: «Неуместность говорильни по поводу внешнего вида тем очевиднее, что церковь молчит о мерзостях власти, которые стали невыносимыми».

И здесь мы опять возвращается к вопросу о гражданском обществе. Первые десять лет после распада СССР представители патриотического движения и разного рода православные ревнители обвиняли Церковь в том, что она не борется с «антинародным режимом». Ждали-ждали, когда Патриарх Алексий призовёт страну к восстанию, не дождались. Вторые десять лет уже либералы обвиняли (и продолжают обвинять) Церковь в том, что она так и не борется с правящим режимом. Но на самом деле эти обвинения раздаются около двадцати веков. Уже Христом были недовольны из-за того, что Он не призывал бороться с властью.

А между тем отец Всеволод предложил единственно возможный путь по исправлению этого самого многотысячелетнего «антинародного режима». Указал начало пути по превращению толпы в общество. Потому что только общество совместными усилиями способно влиять на власть, на преступность, на что бы то ни было. И начать лучше с малого, потому что на большее мы пока не способны. И что? Именно те люди, которые больше всех говорят о необходимости создания гражданского общества, яростнее других нападают на Церковь. Дело в том, что они боятся конкуренции с её стороны: мысль о том, что Церковь сможет объединять россиян, совершенно не устраивает их.

Чаплин или Чапман?

«Развязный внешний вид и развязное поведение, – сказал отец Всеволод, – прямая дорога к несчастью. К пустым «любвям на один раз». К краткосрочным бракам, за которыми тут же следуют крысиные разводы. К сломанным судьбам детей. К одиночеству и безумию. К жизненной катастрофе».

С этим, казалось бы, невозможно не согласиться. Ведь всё это сплошь и рядом происходит на наших глазах. Слова скорбные, сильные. И не случайно, что попытка их оспорить смогла выявить какие-то страшные вещи в нашей жизни.

Речь идёт о публикации в газете «Московский комсомолец», автор которой заявил: «Мы живём в мире, где множество известных, успешных и счастливых женщин прямо опровергают тезисы отца Всеволода о том, что их “развязный внешний вид и развязное поведение – прямая дорога к несчастью”. Возьмите, к примеру, Анну Чапман, прелестями которой украшены журналы для мужчин. Уважаемый человек, государственные награды, высокая зарплата, известность, популярность. Где у неё несчастья? Где её “одиночество и безумие” и “жизненные катастрофы”? В приложении к Анне Чапман дресс-код от Чаплина выглядит особенно смешно и глупо. Сразу становится ясно, что его посыл о бедах, подстерегающих откровенно одетых женщин, безнадёжно устарел и не выдерживает критики».

Здесь мы видим настоящий гимн, использую старинное слово, блудницам, сменивший на страницах газет гимны дояркам. Отношение к священникам при этом не изменилось. Каким оно было в 1919 году, каким было при Хрущёве, таким и осталось. Подспудно внушается мысль, что о.Всеволод не имеет права показывать носа за пределы храма. Пусть внушает прихожанам что угодно, а к нам, передовым и мыслящим, не суётся.

И вот это сходство комсомолии прошлого с нынешними либеральными «комсомольцами» усугубляется вот какой историей. На недавно прошедшем IV съезде «Молодой Гвардии» упомянутая Анна Чапман, недавно раскрытая российская разведчица в США, вошла в общественный совет партии «Единая Россия». Ей поручили заниматься патриотическим воспитанием. Это произошло уже после того, как она снялась в откровенных фотосессиях для журналов «Maxim» и «Жара». Чего не сделаешь из патриотизма?

Сейчас другие герои, «Московский комсомолец» в этом совершенно прав. Как прав и отец Всеволод. Подражая Чапман, бессчётное множество девушек узнает, что такое крысиные разводы и сломанные судьбы детей, и безумие, и одиночество. Но это неудачницы, мусор для нынешних идеологов, новых хозяев жизни. Лес рубят – щепки летят.

Православный дресс-код

И скажу ещё одну жёсткую вещь. У меня друг, православная журналистка, буквально за пару дней до появления текстов отца Всеволода поделилась горестью. Узнала, что знакомые иноки дефилировали на рок-фестивале с обнажёнными торсами. И конечно, ни на какой диалог они по этому поводу не настроены. Ведь таким образом, как им кажется, они миссионерствуют.

За что боролись?

Когда я вижу на фотографиях, как одевались до революции наши гимназисты и школьники 50-х, честное слово, зависть берёт. Этого времени я не застал.

Что такое дресс-код, впервые я узнал в школе, когда директор не пустила меня на уроки, потому что я пришёл в джинсах. Она сказала, что это одежда американских рабочих. Я решительно не мог понять, чем плохи американские рабочие. Не буржуи ведь. Я не считал, что мы должны ходить в школу в форме. Тем более она казалась мне неудачной; синие те костюмчики я до сих пор вспоминаю без энтузиазма. От этого запрета осталось не очень хорошее впечатление. Но когда гляжу на нынешних учеников, то с тоской думаю: «За что боролись?» Учительница дочери жалуется мне: «Ходят полуодетые, мёрзнут, болеют, а нам запрещено делать им замечания».

Мы будто нарочно бросаемся из одной крайности в другую. По поводу джинсов мне пришлось спорить не только с директрисой. Спустя несколько лет меня с пристрастием допрашивали на этот предмет уже на бюро райкома комсомола. И всё это, конечно, ничего, кроме гнева, не вызывало. Поэтому хорошо понимаю тех, кто не желает возвращения к подобному. Я и сам этого не хочу.

Но вот другая история, изменившая моё отношение к дресс-коду. Произошла она в 1988 году в посёлке Озъяг Коми АССР, где наш студенческий стройотряд возводил жилой дом. И там один сокурсник отправился на танцы в розовых шортах. Эдакая столичная штучка. Спустя какое-то время подходит к нам мрачный участковый, просит «этого в розовом» куда-нибудь спрятать. Потому что молодёжь местная очень на него сердита и даже собирается бить. То есть уже и побила бы, если бы не опасалась нас – других стройотрядовцев. После того как шестнадцать часов в день поупражняешься с топором да потаскаешь мешки с цементом, невольно начинаешь внушать уважение.

Что касается нашего легкомысленного однокурсника, то он работой себя особо не утруждал. Избыток нерастраченной энергии и повлёк его на дискотеку. Ну, и вид он выбрал соответствующий – курортный. А молодёжь поселковая восприняла это как оскорбление. Решила, что студент пришёл в трусах с нашитыми зачем-то карманами. И мы ребят, надо сказать, поняли. Увели нашего товарища, наказав ему на танцы больше не соваться. Даже в пальто. Уж больно здесь на него сердиты.

Что, собственно, делать?

То есть, когда государство или партии что-то навязывают, это совершенно бесперспективно, зато общество способно устанавливать правила быстро и успешно. Проблема в том, что оно уже двадцать лет находится в невменяемом состоянии.

Способна ли Церковь вылечить общество? А ведь больше и некому. Боюсь, что опыт отца Всеволода оказался неудачен. Возможно, потому, что священник обратился не столько к обществу, сколько к общественности. В том числе к тем членам бюро райкома комсомола, которые меня терроризировали за джинсы, а теперь, возможно, с тем же пылом пропагандируют провалившуюся шпионку Чапман.

Нужны какие-то действия, которые могут привести к успеху. Вряд ли яростная борьба ждёт нас, если удастся создать и предложить по-настоящему красивую, недорогую форму для школьников. Поймут люди и сельского батюшку, который предложит всем миром выступить за то, чтобы девушки и парни одевались прилично. И это не мелочи, а как раз одно из тех дел, которые способны послужить нашему объединению.

Помню, как мы яростно спорили в школе, прочитав у Чехова: «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли...» «При чём тут одежда?» – думал я. А недавно увидел подборку фотографий, как одеваются американцы. Безобразно. Такое впечатление, что люди за собой совершенно не следят.

На самом деле Россия – одно из немногих мест, где люди стараются одеваться прилично, где на улицах можно увидеть множество со вкусом одетых женщин и мужчин. Но фривольные наряды у нас – не столько издержки смелости самовыражения в одежде, сколько путь к серым, мятым штанам, растянутым футболкам. К этой крайности мы обязательно придём, если не определимся, как должен быть одет человек, чтобы радовать, а не огорчать окружающих.

В конце 2010 г. в российский кинопрокат вышел очередной фильм, снятый студией Уолта Диснея по знаменитому сказочному циклу «Хроники Нарнии», написанному английским христианским писателем К. С. Льюисом, – «“Покоритель зари” или Плавание на край света».

Он является продолжением снятых ранее той же студией фильмов «Лев, колдунья и платяной шкаф» и «Принц Каспиан». Поэтому почти все его главные герои – Каспиан, теперь уже король Нарнии, рыцарственный Мыш Рипичип, а также английские школьники Эдмунд и Люси Певенси, снова попавшие в сказочную страну, на сей раз вместе со своим зловредным кузеном Юстэсом, – воспринимаются зрителем как старые знакомые. Правда, на сей раз их ждут странствия в неизведанных краях и неведомых морях. Какова же цель этого путешествия?

Казалось бы, всё проще некуда. И почти сразу же после того, как Люси, Эдмунд и Юстэс оказываются на борту «Покорителя зари» (так называется корабль Каспиана), как тот объясняет им, что он выполняет данный им в день коронации обет – отыскать семерых лордов, друзей своего отца, некогда отправленных его дядей-узурпатором Миразом в дальние восточные моря и бесследно сгинувших там. Найти их, если они ещё живы, или отомстить их убийцам – такова цель Каспиана. Но при этом он вскользь упоминает о том, что у Рипичипа имеется некий иной, более возвышенный замысел – добраться до восточного края света, где, как верит мышиный рыцарь, находится страна Аслана – Создателя Нарнии, которого в ней именуют Великим Львом, Царём царей, Сыном Императора-за-Морем...

Однако в отличие от книги, в фильме «Покоритель зари» по ходу действия появляется ещё одна цель: остановить и победить зло, проникающее в Нарнию с некоего Тёмного острова. Одно из его проявлений – зелёный туман, которому на Одиноких островах, окраине Нарнии, приносят человеческие жертвы. Туман этот проникает всюду, где есть место злым делам и мыслям. А чтобы победить оное зло, нужно отыскать семь мечей, некогда данных Асланом для защиты Нарнии и принадлежавших пропавшим лордам, и возложить их на его каменный Стол на Острове Звезды. Тогда силы Тёмного острова падут и в Нарнии снова воцарятся мир и благоденствие. Вот только для того чтобы выполнить эту миссию, героям придётся сразиться со тьмой в самом её логове. Потому что последний – седьмой – меч, вместе со своим хозяином, лордом Рупом, оказывается в её власти. И кульминационной сценой фильма является битва героев с силами Тёмного острова. В том числе – со страшным морским змеем, заставляющим вспомнить о некоем отнюдь не сказочном существе, называемом в православной гимнографии «глубинным» или «древним» змием...

Любой человек, знакомый с содержанием книги «Покоритель зари», вправе возразить: «но ведь этого же нет у Клайва Льюиса»! Действительно, в его сказке Тёмный остров – всего лишь один из этапов странствия героев. Причём отнюдь не самый важный. Возможно, историю с зелёным туманом и семью мечами авторы сценария придумали, будучи под обаянием другой сказки, где в царство «вековечной тьмы», в Мордор, чтобы там выбросить в жерло огнедышащей горы волшебное кольцо, отправляются хоббит с друзьями. Возможно, следствием вольного или невольного подражания фильму «Властелин колец» стало и обилие битв в «Покорителе зари» и страшный поединок морского змея с огнедышащим драконом, и пламенная речь Арагорна… пардон, Каспиана, перед неравной битвой с силами тьмы: («Так не поддадимся же власти страха. Наш мир, наша Нарния зависит от нас. Думайте о тех, кого мы спасаем. За Аслана! За Нарнию!»).

Однако возможно, что создатели фильма отказались от точного следования тексту книги К. Льюиса ещё и по другой причине. Ведь со времени написания сказки «Покоритель зари» прошло более полувека. Мир изменился. И многое из того, что современникам К. Льюиса казалось страшным и возмутительным, для нас, увы, стало почти что нормой жизни... Воспримет ли современный читатель, пресыщенный историями о катастрофах, безмятежно созерцающий очередную кровавую сцену на телеэкране, сказку из «Хроники Нарнии», где нет никаких, так сказать, «ужастей»? Да, герои попадают в плен к работорговцам и те их связывают «накрепко, но не больно». Да, Юстэс, превратившийся в дракона, убивает кабанов и диких коз, чтобы прокормить друзей и себя, но «убивает очень милосердно – просто ударяет их хвостом, так что они даже не успевают ничего заметить». Конечно, можно улыбнуться, читая подобные наивные пассажи, но очевидно одно – К. Льюис не стремился напугать своего читателя. И отрицательные персонажи его «Хроник Нарнии» по большей части грозны лишь на вид, но на самом деле трусливы и глупы. Чего стоит хотя бы Морской Змей, который, повредив корабль героев, даже не думает его преследовать, а, с идиотской улыбкой на морде (да-да, именно так это видится Люси!), ныряет вместе с обломком кормы под воду, «словно только что и мечтал, как о деревянном хвосте»? Или туповатые и самодовольные гномы-однотопы, считающие себя первыми раскрасавцами и умниками! Клайв Льюис предпочитал развенчивать зло, высмеивая его. Ведь то, что вызывает смех, уже не страшно. Однако в «Покорителе зари» (как и в предыдущих диснеевских фильмах про Нарнию) зло не смешно, а страшно, и оно оказывается столь могучей силой ужаса и ненависти, что сражаться с ней приходится не на жизнь, а на смерть. И никто из плывущих на «Покорителе зари» не избежит этой битвы. «Каждого из вас ждёт испытание, – напутствует героев мудрый волшебник Кориакин. – А власть зла будет огромна. Оно будет вас искушать. Чтобы победить зло в мире, надо победить его в себе».

В этих словах, вполне христианских по сути, заключена основная идея фильма. До того, как герои примут неравный бой с Тёмным островом, им необходимо изгнать тьму из собственной души. Иначе говоря, сразиться с ней. Стоит вспомнить, что ещё Апостол Павел сравнивал христианина с воином, ведущим брань «против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 15). И не случайно одна из известнейших книг по православной аскетике, написанная преподобным Никодимом Святогорцем, называется «Невидимая брань». Каждый из нас, христиан, сколь бы слабым или миролюбивым он ни был, участвует в этой незримой битве. В фильме достаточно убедительно показано, насколько жестока эта битва. Потому что искушения и соблазны, которым подвергаются те же Эдмунд, Люси и Каспиан, напрямую связаны с их самыми тайными и сокровенными желаниями. Вот Люси, считающая себя дурнушкой, находит в волшебной книге заклинание, позволяющее стать красавицей. Такой, как её старшая сестра Сьюзен, которой она втихомолку завидует. И даже несмотря на предупреждение Аслана, украдкой вырывает лист с заклинанием из книги и прячет его. А потом украдкой читает магические слова. Дальнейшее открывается героине в видении – пожелав быть, «как Сьюзен», она перестаёт быть собой. Иначе говоря – стирает себя из жизни, самоуничтожается. И вот уже нет Люси Певенси. Вместо неё существует точная копия Сьюзен… «Ты позавидовала – не делай так больше», – предупреждает Люси явившийся ей Аслан, возвращая девушке (в книге К. Льюиса Люси, как и Эдмунд с Каспианом, гораздо младше, чем в фильме) жизнь и прежний облик... Вот возле озера с водой, которая превращает в золото всё, что в неё ни попадёт, обнажают мечи друг против друга спорящие за власть и первенство Эдмунд и Каспиан… Знаменательно, что, как в фильме, так и в книге, герои оказываются неспособны преодолеть искушения собственными силами и выстоять в битве с воинством Тёмного острова без помощи Аслана. Но даже терпя поражение, они не сдаются. На мой взгляд, одним из несомненных достоинств фильма является то, что его создатели подчёркивают героизм людей – самых обыкновенных и слабых, но всё-таки остающихся верными Тому, Кого в Нарнии именуют Асланом, и пытающихся следовать за Ним.

Однако, увлёкшись показом битвы с силами Тёмного острова, создатели фильма позабыли о том, что у самого К. Льюиса целью путешествия героев на край света являются отнюдь не сражения, а – встреча. Собственно, искушения, которые претерпевают герои, готовят их именно к этой встрече. Причём она ожидает и Каспиана, и Рипичипа, и Люси, и Эдмунда. Мало того – даже Юстэса Вреда.

На первый взгляд, это может показаться странным. Ведь одно дело – Каспиан, который ищет пропавших без вести друзей отца. Здесь вполне уместно говорить, что он хочет встретиться с ними. И о Рипичипе можно сказать, что он ищет встречи со страной Аслана. Но вот вопрос – ради чего оказываются на борту «Покорителя зари» Люси, Эдмунд и уж тем более Юстэс? Только ли ради встречи с Каспианом и Рипичипом? Или же ради чего-то иного?

Возможно, прежде чем говорить об этом, стоит обратиться к творчеству шотландского христианского писателя сер. Х1Х – нач. ХХ в. Джорджа Макдональда, являющегося одним из основателей жанра «фэнтези». Поскольку, по признанию самого Клайва Льюиса, его обратили к вере именно произведения этого автора. Прежде всего «волшебная повесть для мужчин и женщин» «Фантастес» – о путешествии юноши по имени Анодос в страну фей. Вот как сам К. Льюис свидетельствует о том, что открылось ему из этой книги: «...я не знал тогда имени этого нового качества, этой ясной тени, осенившей все путешествия Анодоса, но теперь я знаю: это – святость. В ту ночь христианским стало моё воображение; на мою душу, разумеется, ушло гораздо больше времени. Я и не догадывался, на что иду, покупая “Фантастеса”. Тема путешествия героя в волшебную страну, вернее прохождения сквозь неё, с последующим возвращением в реальный мир, лежит в основе ряда произведений Д. Макдональда. Причём итогом его пребывания в волшебной стране фей, Зазеркалье или Стране Северного Ветра становится духовное преображение. Вот как говорит об этом герой книги «Фантастес»: «Иногда у меня возникает странное ощущение, что я – призрак, посланный в мир, чтобы служить своим собратьям или, скорее, исправить то зло, которое успел совершить. Мне хотелось бы сделать мир ярче и светлей – по крайней мере, в тех местах, куда не падает тьма моего собственного сердца. …И я всё равно знаю, что ко мне грядёт благо – что всех нас и всегда ждёт только благо, хотя мало кто осмеливается просто и неизменно в это верить». Вера и смирение – вот то, что обретает Анодос, пройдя через волшебную страну фей.

Вера и смирение – это то, что обретают в своём странствии на край света и герои «Покорителя зари» Эдмунд, Люси, Юстэс и Каспиан. Наиболее ярко это показано на примере злобного и эгоистичного Юстэса, который, попав в волшебную драконью пещеру, сам превращается в дракона. И, познав ужас одиночества, осознаёт, что «другие совсем не так плохи, а сам он не так хорош, как прежде думал». Отныне Юстэс больше всего на свете желает вернуться к людям, которых он прежде ненавидел и презирал, «стать им другом, говорить с ними, смеяться с ними, помогать им». И когда по воле Аслана, совлекшего с него драконью кожу, Юстэс снова становится человеком, то с ужасом вспоминает, каким был прежде. Как другой герой «Покорителя зари» Эдмунд с не меньшим ужасом вспоминает грех предательства, совершённый им когда-то в угоду себе и Белой Колдунье. «Честно говоря, ты вёл себя ничуть не хуже, чем я, когда я впервые оказался в Нарнии. Ты был просто свинья, а я ещё и предатель!» – признаётся Эдмунд Юстэсу. Стоит согласиться – это слова человека, обретшего смирение на собственном горьком опыте. Впрочем, К. Льюис подчёркивает: пережитое Юстэсом лишь полагает начало его духовному преображению: «с этого времени он начал становиться другим. В иные времена он напоминал прежнего Юстэса, но я не буду обращать на это особого внимания, ибо он выздоравливал». Точно так же, как и в Эдмунде иногда просыпается тот, прежний Эдмунд, о котором он вспоминает с ужасом и стыдом… Вере и смирению приходится учиться даже Люси, самоотверженной и чистосердечной девочке, которой наиболее часто является Аслан.

Что же ждёт героев на краю света? Их ждёт там встреча с Асланом. Причём в книге на этот раз он является им в образе не льва, а ягнёнка, агнца. И сцена их встречи в книге К. Льюиса заставляет вспомнить 21 главу Евангелия от Иоанна, где воскресший Христос является Своим ученикам на море Галилейском. К сожалению, в фильме «Покоритель зари» она показана иначе. Как не показана и та тихая радость, «веселье сердечное», которое охватывает героев по мере приближения к краю света. А вот как описано это в самой книге К. Льюиса: «с каждым днём и с каждым часом свет становился всё мягче и мягче. Никто не ел и не спал. Они черпали из моря сверкающую воду, которая была крепче вина и как-то мокрее воды обычной, и молча выпивали её за здоровье остальных. Все радовались, но не той радостью, о которой говорят без умолку. Чем дальше они плыли, тем меньше говорили, и то шёпотом». Стоит согласиться – такое невозможно передать самыми современными средствами кинематографии. Возможно лишь пережить это на собственном опыте. Как пережил это Клайв Льюис.

...Итак, цель путешествия достигнута. Герои дошли до самого края света, за пределами которого находится страна Аслана. Но лишь одному из них суждено попасть туда. В отличие от книги, в фильме «Покоритель зари» Люси, Эдмунд, Юстэс и Каспиан сами отказываются от ухода в эту страну. Каспиан считает себя не вправе бросить на произвол судьбы свою страну и подданных: «Обрадуется ли отец, если я откажусь от того, ради чего он умер?» Люси, Эдмунд и Юстэс не могут предать своих близких: «мы им нужны». Лишь Рипичип смиренно молит Аслана: «Я знаю, что недостоин, но я готов даже сложить меч, чтобы только увидеть твою страну». И слышит в ответ: «Моя страна как раз для таких чистых сердец, как ты». Да, это опять-таки «не по Клайву Льюису». Хотя, возможно, вполне в духе его книги. Потому что и в сказке «Покоритель зари» в страну Аслана попадает лишь один Рипичип.

Правда, это происходит по несколько иной причине. Из всех, кто плыл на «Покорителе зари», он оказался самым мужественным, самым верным, самым добрым. Более того – самым смиренным. Люси, Эдмунд, Каспиан не устояли перед искушениями, поддавшись гордыне. Выстоял только Рипичип. Он один достоин, точнее, готов войти в страну Аслана. Остальным героям ещё предстоит совершить своё жизненное странствие, своё плавание по житейскому морю. Каспиану – в Нарнии. А Юстэсу, Эдмунду и Люси – в их собственном мире, в Англии, куда их возвращает Аслан. В следующей сказке – «Серебряное кресло» – Юстэс ещё вернётся в Нарнию. А вот подросшие Люси и Эдмунд больше никогда не увидят её. Но Аслан их не покинет никогда. «Учитесь узнавать меня и под другим именем, – на прощание говорит он детям. – Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам будет легче узнавать меня там».

А я добавлю: ради того и пишутся такие книги, как «Хроники Нарнии», ради того и снимаются по ним фильмы, чтобы хоть кого-то из нас эти мудрые и добрые сказки привели к Тому, Кого мы, подобно жителям Нарнии, называем Царём царей. А ещё – Господом нашим.