В современной православной литературе и прессе мы часто можем встретить рассуждения о том, какой должна быть православная женщина, каким образом она должна строить отношения с окружающим миром. Кроме советов, основанных на Священном Писании и учении святых отцов, большой интерес представляют образы благочестивых женщин, созданные авторами житийной литературы. Однако, обращаясь непосредственно к житиям, мы с горьким недоумением обнаруживаем, что живых примеров для современных христианок, героинь, с которыми они могли бы идентифицировать себя, не так уж много.

Перед нами предстают образы мучениц, подвижниц, раскаявшихся грешниц, также ставших подвижницами. Подчас обстоятельства, в которых оказывается героини житий, кажутся столь выдающимися, что возникает впечатление, что их никак нельзя применить к современной жизни. Одной из основных причин такого восприятия классических житий современным читателем является чрезмерная легендарность, даже сказочность многих из них. Жития современных святых, напротив, скорее являются документальными биографиями, а не житиями; им зачастую недостает элемента обобщения, позволяющего отделить образ от конкретной личности, превратив его в символ. Поиск ярких примеров среди героинь Священного Писания тоже далеко не всегда оказывается успешным. Зачастую женщины в нем выписаны довольно бледно; нам трудно представить индивидуальности Ревекки и Рахили; о других женщинах мы знаем очень мало конкретного, как, например, о Марии Магдалине или беседовавшей с Христом самарянке.

Однако говорить о том, что ветхозаветная и христианская традиция не создали никаких ярких женских образов, актуальных для современных христианок, тоже не следует. Мы попытаемся обратить внимание читателей на образы трех женщин: одной, известной большинству читателей только по имени, другой – вовсе незаслуженно забытой и третьей – широко известной и почитаемой святой, но, по-видимому, не до конца понятной большинству наших современников. Это царица Есфирь, Асенеф и святая Екатерина. Все они, будучи разными, но в принципе обычными и понятными нам женщинами, благодаря своей вере совершают выдающиеся поступки, способные стать примером для других людей.

Есфирь

Знания большинства православных людей об истории Есфири, к сожалению, достаточно туманны. Хорошо, если они еще ограничиваются общим представлением о некой благочестивой царице древности; зачастую можно услышать самые абсурдные утверждения: мол, Есфирь была еврейской националисткой, спровоцировавшей своего наивного мужа – царя Артаксеркаса - разрешить евреям вырезать персидскую знать и тем самым подорвать могущество Персидской империи. А «знающие люди» еще и добавят, что праздник 8 марта – не иначе как еврейский праздник Пурим, учрежденный в честь этой «кровавой резни». Конечно, все это является откровенными вымыслом, основанным на банальной ксенофобии. Хотя бы по той простой причине, что события, описанные в книге Есфирь, по мнению большинства ученых, никогда не происходили в действительности, а сама книга является литературным произведением, стилизованным под историческое сочинение.

Завязкой повествования является развод между персидским царем Артаксерксом и его женой Астинь. После него царь избрал себе в жены Есфирь, племянницу своего придворного Мордехая. Вскоре после этого царь возвеличил одного из своих вельмож, Амана и повелел всем кланяться ему и падать перед ним ниц. Отказался делать это только Мордехай, посчитавший грехом воздавать человеку божеские почести. Разгневавшись, Аман решил погубить Мордехая и весь его народ, написав указ о том, чтобы перебить всех евреев «в тринадцатый день месяца адар». Узнав об этом, Мордехай обратился к Есфири с тем, чтобы она пошла во дворец попросить царя отменить свой указ. Есфирь отвечает: «Все служащие при дворе и все народы в областях царских знают, что всякому, и мужчине, и женщине, кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван, один суд – смерть; только тот, к кому царь прострет свой золотой скипетр, останется жив. А я не звана к царю вот уже тридцать дней». Однако Мардохею не приходится долго уговаривать Есфирь – она соглашается с его просьбой: «Пойди, собери всех Иудеев, находящихся в Сузах, и поститесь ради меня, и не ешьте и не пейте три дня, ни днем, ни ночью, и я со служанками своими буду поститься и потом пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть – погибну».

Как же оценивать поведение Есфири? Мы не видим в нем никакого феноменального геройства; в принципе, она поступает так, как должен был поступить всякий человек на ее месте, ее поступок находится в рамках общечеловеческой нормы. Она героиня не по своему характеру, а в силу ситуации, в которой она оказалась. Из предисловия к ее истории мы узнаем только то, что она была «красива станом и пригожа лицом» - проще говоря, что нее была красивая фигура и красивое лицо. Мы доподлинно не знаем, как ей живется в царском дворце и каковы ее отношения с мужем, но текст книги Eсфири дает нам понять, что все обстоит далеко не так гладко и благополучно, как можно было бы подумать из упоминания о том, что «полюбил царь Есфирь более всех жен». Она по совету Мардохея не говорит никому о «народе своем и о родстве своем» и не говорит об этом, даже выйдя замуж за Артаксеркса. Уже это заставляет подозревать, что Есфирь понимает, что окружающие не отнесутся позитивно к тому, что она еврейка, то есть почитательница единого Бога.

Как себя чувствует Есфирь при дворе? Хотела ли она сама выходить замуж за царя? Автор говорит об истории ее замужества довольно скупо: когда царь велел собрать в столице прекрасных девиц, чтобы подобрать себе жену, «тогда была взята и Есфирь в царский дом под надзор Гегая, стража жен». Очевидно, что ее мнение по сути никого не интересовало – да и такой вопрос, наверное, даже не возникал у придворных – какая девушка не захочет стать женой царя? Пока Есфирь находится в женском доме, к ней каждый день приходит ее дядя Мардохей. Совершенно очевидно, что Мардохей является при дворе единственным близким для Есфири человеком. Когда он обращается к ней с просьбой пойти в царю и заступиться за свой народ, она отвечает, что «не звана к царю уже тридцать дней». Странно, что царь не зовет к себе свою любимую жену уже месяц. Есфирь наверняка понимает, что в его отношении к ней наступило охлаждение. Она не сомневается, что капризный, властный и вспыльчивый Артаксеркс, по одному слову своего придворного повелевший полностью истребить целый народ, легко может казнить ее за нарушение закона - подобно тому, как до этого он прогнал Астинь за непослушание.

Все эти психологические моменты окончательно раскрываются в молитве Есфири. Она молится за свой народ и за себя, говоря: «Помоги мне одинокой и не имеющей помощника кроме тебя, Господи! Ты имеешь ведение всего и знаешь, что я ненавижу славу беззаконных и гнушаюсь ложа необрезанных и всякого иноплеменника; Ты знаешь необходимость мою, что я гнушаюсь знака гордости моей, который бывает на голове моей во дни появления моего, гнушаюсь его как одежды, оскверненной кровью и не ношу его во дни уединения моего. И не вкушала раба твоя от трапезы Амана и не дорожила пиром царским, и не веселилась раба Твоя со дня перемены судьбы моей доныне кроме как о Тебе, Господи Боже Авраамов». Таким образом, мы четко видим, что Есфирь ощущает себя чужой и одинокой в языческом окружении, ее не радует ни брак с царем, ни воздаваемый ей почести. Может быть, тут и кроется причина охлаждения со стороны царя - Артаксеркс не может не чувствовать внутренней отдаленности, чуждости его, казалось бы, любимой жены его собственному миру.

Боится ли Есфирь за себя? Да, боится. Она заканчивает молитву словами «избавь меня от страха моего». Когда она видит первую реакцию Артаксеркса на ее появление – гнев – она едва не падает в обморок. И даже получив прощение и милость от царя, она все равно теряет сознание от охватившего ее волнения. И все же ей удается раскрыть глаза царю на коварные замыслы Амана и предотвратить истребление своего народа.

Итак, кто же такая Есфирь? Это женщина, которая мирится со своей судьбой и с окружающей ее действительностью. Она внутренне чужда языческому, светскому миру, она страдает от одиночества, живет с нелюбимым мужем, понимая, что она тем самым вынуждена нарушать запрет заключения браков с язычниками. Но она мирится с такой жизнью, по возможности старается найти какой-то компромисс между своим внутренним настроем и социальными требованиями. Она готова выполнить свой долг и даже совершить героический поступок – но только если этот поступок является ее прямым долгом. Сутью поведения Есфири является внутренние отстраненность и страдание при внешней покорности обстоятельствам и следовании принятым социальным нормам. Она героиня по принуждению – само Провидение ставит ее в такие условия, что подвиг может совершить только она одна, и она пересиливает свой страх и делает все, что от нее требуется.

В одном из еврейских комментариев Писания есть интересная мысль: «В каком месте Торы можно найти имя Эстер?» - «В стихе «Ваанохи хастир эстер панай»… - и Я совершенно сокрою лицо Мое». Само слово «эстер» означает «скрытый». Мы уже видели, что от окружающих скрыта внутренняя жизнь Есфири. С другой стороны, потенциальная героиня скрыта в обычной женщине, не отличающейся какими-то выдающимися качествами. По сути, ее главным достоинством является ее правильность: скромность, благочестие, верность долгу, которые перевешивают ее человеческую слабость. Наконец, от нас скрыт Божий промысел об Есфири: она попадает в царский дворец совершенно случайно, но ее появление там определено для того, чтобы спасти иудеев от уничтожения. Таким образом, позиция Есфири, на первый взгляд, «соглашательская» и «пассивная» дает ей возможность стать героиней в трудную минуту.

Актуальна ли история Есфири для современных православных женщин? Конечно, стать женой царя в наше время это все-таки нерядовая ситуация. Но оказаться в светском и духовно чуждом тебе окружении (например, на работе) – вполне и вполне реально. Можно работать в сфере бизнеса, в правительственных учреждениях, в самой неблагочестивой и светской среде, иметь неверующего мужа, при этом оставаясь духовно чуждой этому миру и внутренне отстраненной от него. И при этом можно принести не меньшую пользу Церкви, православию и окружающим людям, чем работая в православных организациях или в храме. И в этом отношении Есфирь (как и ее дядя Мардохей) может быть примером, показывающим, что можно находиться в чужом тебе окружении, оставаясь верующим, сохраняя свою внутреннюю позицию – пусть даже не бросающуюся в глаза. Это может быть вполне осмысленным и приемлемым выбором – хотя, как мы увидим далее, далеко не единственным.

Образ Эсфири стал последним по времени женским образом, пришедшем в христианство из еврейской традиции. Однако в конце I в. н.э. в Египте создается еще одно произведение, изображающее еще один тип верующей женщины – тип, резко отличающийся как от ветхозаветных, так и новозаветных героинь, однако весьма актуальный и жизненный. Это «Повесть об Иосифе и Асенеф». Это опять-таки литературное произведение, повествующее о браке между Иосифом и египтянкой Асенеф. Рассказ об их браке приводится в книге Бытия; автор книги на основании этого скупого сообщения создает целую живописную повесть.

Конфессиональная принадлежность автора повести давно вызывала споры. Скорее всего, он был иудеохристианином. Иудеохристианами принято называть тех евреев, которые приняли Иисуса Христа, однако продолжали соблюдать закон Моисея и изучать ветхозаветные книги. Начало этому направлению положил еще Иаков Праведный, первый глава иерусалимской Церкви. Разрушение Иерусалима римлянами в 70 г. н.э. и опустошение страны во время многочисленных войн и восстаний нанесли смертельный удар этим общинам, от которого они так и не смогли оправиться. Однако на момент написания «Повести об Иосифе и Асенеф» еврейское христианство все еще оставалось вполне живым явлением.

Вкратце изложим основное содержание повести. В Египте, в то время когда Иосиф уже был назначен фараоном своим главным советником, в Гелиополе жил жрец и царский вельможа Пентефрий у которого была красавица-дочь Асенеф. Повествователь изображает ее в несколько сказочных образах, но, отрешившись от этого антуража, мы просто увидим девушку из богатой аристократической семьи. Автор подробно живописует ее покои и наряды. О ее характере можно судить только по фразе обращенной к отцу, в ответ на обращенное к ней предложение выйти замуж за Иосифа: «Для чего господин мой и отец мой говорит так и желает словами своими предать меня как пленницу, мужу инородцу, и беглецу, и проданному в рабство? Не сей ли сын пастуха из земли Ханаанской, оставленный отцом своим? Не сей ли возлег с госпожою своею, и господин вверг его в узилище? Нет, но сочетаюсь с царевым сыном первородным, ибо тот есть царь всей земли». Своим резким ответом Асенеф приводит отца в смущение: «Услышав сие, Пентефрий стыдился говорить далее дочери своей об Иосифе, ибо с надмением и гневом отвечала ему».

Иосиф с Асенефой и детьми (мозаика нартекса базилики Сан-Марко)

По этому эпизоду мы можем сделать некоторые выводы о характере Асенеф. Она девушка своенравная, гордая и довольно высокого мнения о себе. Она с легкостью пересказывает клеветнические слухи об Иосифе, да и вообще относится к нему с высокомерием – собственно, кто он такой, безродный выскочка, по сравнению с ней, египетской аристократкой? Когда Иосиф приезжает в гости к Пентефрию, Асенеф, не желая встречать его, поднимается на башню и видит его из окна. Пораженная его красотой, она тут же влюбляется в него. Асенеф выходит навстречу Иосифу и хочет расцеловаться с ним в знак приветствия, но тот отказывается, мотивируя это тем, что она язычница. Асенеф, услышав это, «опечалилась весьма и глаза ее наполнились слезами». Иосиф, увидев ее реакцию, «умилился о ней весьма» и, положив правую руку на ее голову, помолился о ней.

После этого Асенеф ушла в свои покои «и пала на ложе свое без сил; ибо напали на нее радость, и скорбь, и страх великий <…> и плакала она плачем великим и горьким, и каялась в том, что прежде почитала богов и своих». Вечером Асенеф запирается в своей комнате и, облачившись в траурную одежду, семь дней плачет и кается в своих грехах; она отказывается от почитания языческих богов и обращается к вере в единого Бога; она раскаивается в своем поклонении языческим богам и в своей гордыне и надменности. Отказавшись от язычества, Асенеф как будто бы оказывается в полном одиночестве. Она предчувствует будущие испытания и молится: «Спаси меня, Господи, сироту, ибо отец мой и матерь моя отреклись от меня, ибо я погубила и сокрушила богов их, и ныне покинута я и оставлена и не имею иного упования кроме Тебя Господи, ибо Ты отец сиротствующих, и гонимых защитник, и угнетаемых покровитель. Се бо, все достояние отца моего Пентефрия временно и тленно, домы же наследия Твоего, Господи, нетленны и вечны».

Если бы перед нами была героиня византийского жития, мы бы уже знали, как дальше будет развиваться ее судьба: избрание добровольного девства, разрыв с семьей и в конце – мученическая смерть. Но сюжет повести странным образом нарушает все наши ожидания. Асенеф, закончив свои молитвы, видит чудесное видение – ей является ангел. Он повелевает ей снять траур и облачиться в праздничные одежды, а затем обращается к ней с речью: «Дерзай Асенеф! Ибо услышал Господь глаголы исповедания твоего! Се, вписано имя твое в книгу жизни и не изгладится вовек. Се от нынешнего дня ты будешь обновляема, и претворяема, и животворяема, и вкушать будешь от хлеба жизни, и пить от пития бессмертия и помазана будешь помазанием нетления. Дерзай Асенеф! Се, дал тебя Господь Иосифу в невесты, и сей будет тебе жених».

Вскоре Иосиф приезжает в гости к Пентефрию и они тут же понимают, что влюблены в друг друга. Родители Асенеф оказываются рады, что она согласна выйти замуж за Иосифа, они справляют свадьбу и вскоре она рожает ему двух сыновей.

Итак, где же лежит смысловой центр повести об Иосифе и Асенеф? Без сомнения, это покаяние героини. Ее глубокое и искреннее покаяние по-своему замечательно в сравнении со многими примерами покаяния в житийной литературе. Во-первых, Асенеф, собственно говоря, не делала ничего особенно плохого. Все ее недостатки были недостатками ее воспитания и ее среды: она следовала своей суеверной религии, любила дорогие одежды и драгоценности, была о себе высокого мнения, как всякая красивая девушка из богатой и знатной семьи – поэтому и к другим относилась свысока. Ее насмешки над Иосифом, ее влюбленность в него и его молитва оказывают на нее совершенно потрясающее воздействие и оказываются началом покаяния, точнее – обращения. Она вдруг осознает пустоту и греховность своей обычной жизни, ее отделенность от Бога. Асенеф, считавшая себя лучше всех, полностью отбрасывает свою гордость, признается в своих грехах, называя себя «горделивой и надмевавшейся», даже говорит «недостойна, я, злополучная, отворить уста мои к Тебе». Она чувствует себя совершенно растерянной и одинокой, сравнивая себя с ребенком: «Избави меня от гонящих меня, ибо к Тебе прибегла я, как дитя к отцу своему и матери, и Ты Господи, простри руки Твои надо мной, как Отец чадолюбивый и многомилостивый».

В житиях мы, как правило, видим два типа героинь. Одни фактически с самого начала являются праведницами и не нуждаются в покаянии; другие являются явными грешницами и несут покаяние длинной в жизнь. Асенеф не относится ни к первому, ни ко второму типу. Она обычный человек, не великая праведница, не великая грешница. Но с ней происходит самое главное – то, что древняя христианская традиция называет «рождением свыше», а еврейская «тшувой» - обращением. Асенеф к концу своей молитвы готова ради веры отказаться от родительской семьи и своего социального статуса. Если бы ее как христианскую героиню ожидало бы мученичество, она была бы готова к нему. Но Асенеф специально не стремится к нему: она мечтает о браке с любимым человеком и история счастливым браком и заканчивается. Читатели не успевают испугаться за героиню – внешние обстоятельства против ожиданий складываются в ее пользу. Родители Асенеф, как кажется, вовсе не замечают произошедшей с ней перемены – они рады тому, что дочка перестала упрямиться и согласилась выйти за завидного жениха. Вся борьба разворачивается только в душе Асенеф – и благодаря ей, она, помимо веры, обретает счастливую семью.

При этом очевидно, что земное счастье героини не представляет собой смысловой центр истории. Когда основное событие ее жизни – обретение веры – состоялось, на самом деле не так важно, что произойдет с ней в будущем. Истинную суть счастья Асенеф составляют ее вера и ее любовь к Иосифу, неразрывная с этой верой, а внешние обстоятельства – с материальной точки зрения удачные или неудачные – представляют лишь внешний фон духовных событий.

Сложно переоценить актуальность этой повести для наших современников. История Асенеф показывает пример того, как может покаяться обычный человек, который не является ни абсолютным праведников, ни великим грешником. История Асенеф показывает, что мирские обстоятельства могут складываться для верующего человека самым благоприятным образом, но их внутреннее содержание будет наполнено совершенно другим смыслом. С Асенеф не произошло ничего внешне удивительного – она вышла замуж за высокопоставленного чиновника, как положено девушке из аристократической семьи – причем за человека, подобранного ей родителями - родила ему детей. Но внутренне содержание ее жизни в момент обращения изменилось самым радикальным и бесповоротным образом. В «блондинке» или, напротив, гордой интеллектуалке, вдруг осознавшей пустоту своей жизни, решившей прийти в Церковь, исповедоваться и причаститься, а затем создавшей православную семью мы вполне можем увидеть современную версию Асенеф.

Святая великомученица Екатерина Александрийская

Замыкает ряд наших образов третья, собственно христианская героиня – святая Екатерина. Мы не знаем, какие реальные исторические события легли в основу ее жития; возможно, ее образ как-то связан с анонимной александрийской исповедницей, о которой рассказал историк Евсевий Кесарийский. Во всяком случае, оно столь легендарно и наполнено таким количеством сказочных деталей и эпизодов, что его, как и два предыдущих повествования, следует рассматривать не как историческое повествование, а как литературное произведение. Автор, в духе поздневизантийского вкуса, явно перенасыщает свою повесть разными гиперболами и фантастическими эпизодами. Мы попытаемся отрешиться от этих фантастических деталей, затемняющих образ святой Екатерины, и увидеть за ними реальную историю христианки IV в. н.э. – конечно в смысле жизненной и психологической, а не исторической достоверности.

Екатерина, конечно, сродни Асенеф. Она ее землячка, жительница Египта; но если Асенеф, скорее всего, являет тип иудейской христианки I в. н.э., то Екатерина живет в IV в., во времена гонений Диоклетиана. Она тоже аристократка, только из пришлого греческого, а не египетского рода. Но если Асенеф до своего обращения вполне обычная девушка, то Екатерина всегда была интеллектуалкой. Она к своим 18 годам уже хорошо изучила греческую и римскую литературу и философию. Требованию к жениху у нее тоже соответствующие. Она говорит родителям: «Я хочу иметь женихом своим не иного, как только равного мне по учености». Ее мать – тайная христианка – приводит Екатерину к старцу-отшельнику. Тот обещает ей превосходящего ее Жениха и дает ей икону девы Марии с младенцем Христом. Екатерина, придя домой, молится и видит чудесный сон: Христос отворачивается от нее, говоря Богородице, что «сия девица безумна, бедна и худородна, и Я до тех пор не буду взирать на нее, пока она не оставит своего нечестия». Озадаченная своим сном, она приходит к старцу и, получив от него знания о христианской вере, принимает крещение. Вернувшись домой, она со слезами молится и получает новое видение, в котором как бы обручается небесному Жениху.

Чем похожа история обращение Асенеф и история обращения Екатерины и что в них различно? Обращение Асенеф связано с ее вполне земной, человеческой влюбленностью; обращение Екатерины проистекает скорее не из эмоций, а из поиска истины. Ее обращение во многом описывается как сознательное, интеллектуальное решение: «Как девица премудрая, богопросвещенная и жаждавшая истины и спасения, Екатерина уразумела вскоре всё христианское учение, уверовала от всего сердца в Иисуса Христа и приняла от того же старца святое крещение».

Вскоре после обращения Екатерины в Египет прибывает соправитель Максенция Максимин. Узнав о языческом празднике, устроенном им в Александрии, Екатерина немедленно является к нему и обращается с увещеваниями отвергнуть языческих богов и принять христианство. Что движет Екатериной? Тут, на самом деле, не идет речь о стремлении к добровольному мученичеству и смерти за веру; подобная практика скорее осуждалась, чем поощрялась отцами Церкви. Автор жития пишет: «Когда сие происходило, благочестивая и прекраснейшая Екатерина, при виде такого пагубного соблазна душ человеческих, жестоко была уязвлена в сердце своем, скорбя об их погибели. Горя Божественною ревностью, она взяла с собою нескольких рабов и пошла в храм, где безумцы приносили жертвы». Екатерина со всей пылкостью юной интеллектуалки и новообращенной христианки бросает вызов Максимину, стремящемуся реставрировать угасающее язычество. Она надеется убедить императора отказаться от язычества или хотя бы подействовать своим примером на его приближенных и народ. Придя к Максимину, Екатерина собирает все известные ей аргументы против идолопоклонства. Подобное смелое поведение юной девушки и ее ученые речи с одной стороны, приводят императора в гнев, а с другой – по-видимому, вызывают у него некоторое любопытство. Он приказывает привести ее к нему во дворец после окончания праздника для продолжения беседы.

Тут выясняется, что для Максимина Екатерина интересна, в первую очередь, не как государственная преступница, исповедующая недозволенную религию, и, уж конечно, не как оппонент в религиозных спорах, - она привлекает известного своей сладострастностью императора как женщина. Вступать с ней в философские диспуты он явно не готов по причине собственной малограмотности; однако он не хочет оставить за ней интеллектуальную победу и поручает это своим ученым. Максимин организует диспут между Екатериной и придворными языческими философами. Екатерина во время диспута озвучивает хорошо известные ей аргументы христианских апологетов и критиков языческой религии; в результате, придворные философы оказываются не в состоянии привести сколько-нибудь убедительных возражений против ее тезисов. Но императора мало интересует содержание философского спора, и он прямо переходит к наиболее интересующему его вопросу. Если ты вернешься в язычество, говорит Максимин, «ты будешь жить со мною в непрестанном веселии». Совершенно очевидно, что за этими словами скрывается недвусмысленное предложение стать его наложницей. Екатерина сразу понимает это и твердо отвечает императору: «Я решительно, раз навсегда, сказала тебе, что я христианка, и уневестилась Христу. Его Одного имею я Женихом и Наставником и украшением моего девства». Обманувшийся в своих ожиданиях Максимин разочарован и разгневан; он сразу вспоминает, что перед ним государственная преступница. Однако и на угрозы Екатерина не реагирует; тогда Максимин велит бить ее плетьми, но, не добившись от нее отречения от веры, заключает ее в темницу.

На другой день Екатерину вновь приводят на суд; Максимин пытается возобновить угрозы и пытки, но очевидно, что ситуация получает все больший общественный резонанс. Екатерина вызывает сострадание и симпатии у всех окружающих, включая супругу императора и его приближенных. Максимин вновь начинает уговаривать ее принять его предложение «жить со мною в веселии и блаженстве», но, убедившись в тщетности этих попыток, решает побыстрее закончить дело и, в соответствии с римским законом, приговаривает Екатерину к смерти. Казнь юной аристократки вызывает сочувствие у жителей Александрии: многие со слезами провожают ее. Сама же Екатерина полностью захвачена сознанием своего исповедничества. Перед казнью она обращается к Христу с молитвой: «Господи Иисусе Христе, Боже мой! Благодарю Тебя за то, что Ты поставил на камне терпения ноги мои, и направил стопы мои. Простри ныне пречистые длани Твои, некогда уязвленные на кресте, и приими душу мою, приносимую Тебе в жертву ради любви к Тебе. Вспомни, Господи, что я — плоть и кровь, и не попусти, чтобы лютые истязатели на Страшном Суде соделали явными согрешения мои, в неведении соделанные; но омой их кровью, которую я изливаю за Тебя».

Екатерина, в отличие от Есфири, не мирится с окружающими ее обстоятельствами. Она, человек другой эпохи и понимает свой долг несколько по-другому. Если для Есфири замужество с Артаксерксом было тягостной ситуацией, из которой она, тем не менее, могла извлечь пользу для своего народа, то для Екатерины долг состоит в необходимости свидетельствовать о вере. Кто как не она – аристократка, интеллектуалка и женщина может предстать перед императором с обличением язычества? Ведь очевидно, что юная красавица-аристократка имеет на целые порядки больше шансов быть услышанной и обратить на себя внимание, чем кто-либо другой. Свидетельство Екатерины производит впечатление на всех александрийцев, фактически подрывая и моральный авторитет императора и устои язычества.

Сходство Екатерины с Асенеф куда более очевидно. Сложно сомневаться, что создатель «Жития св. Екатерины» использовал многие мотивы «Повести об Иосифе и Асенеф». Асенеф, несомненно, куда более земная, обычная девушка, чем Екатерина. Она не столь образованна, она стремится не к монашеству, а к счастливому браку. Но думается, что в данном случае перед нами в своей основе один психологический тип верующей женщины, способной и на праведную и счастливую мирскую жизнь и на героическое исповедничество. Ни счастливое супружество, ни монашество, ни исповедничество не составляют основу веры – все это суть разные жизненные варианты пути к Богу.

История Екатерины может показаться не самой актуальной для нашей эпохи; в связи с ней скорее вспоминаются советские гонения на Церковь, когда примеры древних мучеников, несомненно, вдохновляли многих христиан. Однако активное обличение зла, несогласие с господствующим общественным мнением, публичное исповедание веры и сейчас требуют определенного мужества, а подчас даже самопожертвования. Да и нельзя забывать, что ни один человек и ни один народ никогда не застрахован от попадания в чрезвычайные обстоятельства.

Всех наших героинь, несмотря на разные жизненных условия и ситуации, объединяют лучшие христианские качества - искреннее благочестие, самоотверженность и жертвенность. И в этом смысле каждая история может служить вдохновляющим примером для наших читателей.

В православном катехизисе дается следующее определение этого таинства: «Покаяние есть таинство, в котором исповедующий грехи свои, при видимом изъявлении прощения от священника, невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом».

Каждому из нас, хотя бы несколько раз в жизни приходилось признавать свою неправоту, говоря простое, но такое, порой сложно выговариваемое слово «прости». Но если человек невоцерковленный просит прощения только у тех, кого он обидел, то христианин еще просит прощения у Бога.

Исповедь – это не беседа о своих недостатках, сомнениях и не рассказ духовнику о своей жизни, это таинство, а не просто благочестивый обычай. Исповедь – это горячее покаяние сердца, жажда очищения.

Что же обозначает понятие исповеди, и как к ней готовиться мы попробуем разобраться с помощью Священного Писания и святых отцов.

Исповедь - перемена ума

Слова «покаяние» или «исповедь», к сожалению, не совсем точно отображают смысл этого таинства. В русском исповедоваться значит открывать свои грехи. В греческом языке таинство исповеди называется «метанойя» - перемена ума. Это значит, что её цель не только в том, чтобы попросить прощения, но и с помощью Божией изменить свой ум.

Проповедь Христа призывает к изменению образа мысли и образа жизни, отказу от греховных дел и помыслов. Синонимом покаяния является часто встречающееся в Библии слово «обращение»: «Обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте пути ваши и поступки ваши» (Иер.18:11).

Обратиться, объясняет Митрополит Антоний Сурожский, «значит отвернуться от множества вещей, которые имели цену для нас только потому, что были нам приятны или полезны. Обращение проявляется, прежде всего, в изменении шкалы ценностей: когда в центре всего Бог, всё остальное становится на новые места, получает новую глубину. Всё, что Божие, всё, что принадлежит Ему — положительно и реально. Всё, что вне Его, не имеет ни ценности, ни значения. Это активное, положительное состояние, заключающееся в том, чтобы идти в правильном направлении».

Митрополит Иларион (Алфеев) замечает: «Покаяние - не просто раскаяние. Иуда, предав Господа, впоследствии раскаялся, но покаяния не принес. Он сожалел о том, что сделал, но не нашел в себе сил ни испросить прощения у Господа, ни чем-то добрым исправить то зло, которое совершил. Он не сумел переменить свою жизнь, вступить на путь, на котором мог бы загладить прежние грехи. В этом отличие между ним и апостолом Петром: тот отрекся от Христа, но всей своей последующей жизнью, подвигом исповедничества и мученичества доказал свою любовь к Богу и тысячекратно искупил свой грех».

Установление таинства исповеди

Покаяние перед Богом, иногда всем народом – распространенная практика, широко встречающаяся во времена Ветхого Завета. Мы можем вспомнить праведника Ноя, который призывал народ к покаянию. Мы встречаем положительные примеры принесения покаяния: пророк Иона взывал к ниневитянам, возвещал им погибель. И жители услышали его слова и раскаялись в грехах, они умилостивили Бога своими молитвами и получили спасение (Иона 3; 3).

Таинство исповеди в христианском осмыслении берет свое начало с апостольских времен. В деяниях апостольских сказано, что «многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои» (Деян. 19; 18).

В Священном Писании покаяние является необходимым условием для спасения: «если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13; 3). И оно с радостью приемлется Господом и угодно Ему: «так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15; 7).

Именно апостолам и их приемникам – епископам, а через них священникам Господь дал право и возможность прощать человеческие грехи: «Приимите Дух Свят: имже (кому) отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся (на ком оставите, на том останутся)» (Ин. 20,22—23).

Исповедь в первые века не имела строго последования, как и другие таинства. В разных Церквях встречались разные практики, связанные с местными обычаями. Но уже тогда можно было выделить несколько основных компонентов, встречавшихся почти повсеместно. Среди них, прежде всего, нужно отметить личную исповедь перед пастырем или епископом и исповедь перед всей церковной общиной, которая практиковалась вплоть до конца IV века, когда Константинопольский патриарх Нектарий отменил должность пресвитера-духовника, занимавшегося делами публичного Покаяния.

Как готовиться?

Распространенной ошибкой многих христиан является порочная практика вспоминать о своих грехах уже стоя в очереди. Подготовка к исповеди должна начинаться задолго до таинства. В течение нескольких дней готовящийся должен проанализировать свою жизнь, вспомнить все дела, мысли, поступки, которые смущают его душу.

Приготовление к исповеди состоит не в том, чтобы возможно полно вспомнить и даже записать свой грех. Оно заключается в том, чтобы достигнуть того состояния сосредоточенности, серьезности и молитвы, при котором, как при свете, станут видны ясно наши грехи. Духовнику исповедник должен принести не список, а покаянное чувство, не детальный рассказ о своей жизни, а сокрушенное сердце.

Митрополит Антоний Сурожский в одной из своих проповедей заметил: «Иногда приходят люди и вычитывают длинный список грехов - которые я по списку знаю, потому что у меня есть те же самые книжки, что у них. И я их останавливаю, говорю: «Ты не свои грехи исповедуешь, ты исповедуешь грехи, которые можно найти в номоканоне, в молитвенниках. Мне нужна твоя исповедь, вернее, Христу нужно твое личное покаяние, а не общее трафаретное покаяние. Ты не можешь чувствовать, что осужден Богом на вечную муку, потому что не вычитывал вечерние молитвы или не читал каноны, или не так постился».

Митрополиту Антонию вторит митрополит Иларион (Алфеев): «Часто на исповеди говорят не о своих грехах, а о грехах других людей: зятя, свекрови, тещи, дочери, сына, родителей, сослуживцев, соседей. Иногда священнику приходится выслушивать истории со многими действующими лицами, с рассказами о грехах и недостатках родственников и знакомых. Все это к исповеди не имеет никакого отношения, потому что за свои грехи наши родственники и знакомые будут отвечать сами, за наши же грехи придется отвечать нам. И если у кого-то из нас не складываются отношения с родственниками, сослуживцами, соседями, то надо, готовясь к исповеди, задать себе вопрос: в чем моя вина; чем я согрешил; что я мог сделать, чтобы ситуация изменилась к лучшему, но не сделал? Всегда нужно прежде всего искать свою вину, а не винить ближних. Иногда люди приходят, чтобы пожаловаться на жизнь. Что-то в жизни не сложилось, постигла неудача, и человек приходит к священнику, чтобы сказать, как ему трудно. Надо помнить, что священник – это не врач-психотерапевт, а храм – не то место, куда нужно приходить с жалобой. Конечно, священник в каких-то случаях должен вы­слушать, утешить, ободрить, но нельзя сводить исповедь к психотерапии».

Преподобный Никон Оптинский, говоря о подготовке к исповеди, советует своим чадам «глубже вникнуть в самих себя и тщательно проследить за своими помыслами, чувствами и плакать об имеющихся в нас страстных, греховных чувствах, желаниях, помышлениях, их должны мы непременно изгнать, как Богу неугодные, и, изгнав, уже отнюдь не допускать в свое сердце, бо не можем мы в страстном состоянии петь песнь Господню».

Важным моментом подготовки является чистое сердце. Желая исповедоваться, христианин должен от всего сердца попросить прощения у тех, кого он обидел, и простить своих обидчиков. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорит по этому поводу следующее: «Прежде чем начать каяться, мы должны всем всё простить! Простить без промедления, сейчас же! Простить по-настоящему, а не так: "Я тебя простил, только видеть тебя не могу и говорить с тобой не хочу!" Надо немедленно так всем и всё простить, как будто не было никаких обид, огорчений и неприязни! Только тогда мы можем надеяться получить прощение от Господа».

/Н. Лосев. Блудный сын. 1882./

В евангельской притче о блудном сыне показан образ «покаяния» - перемены себя, отказа от греха. Исповедь (Таинство покаяния) – таинство Православной Церкви, во время которого исповедующий свои грехи с искренним раскаянием, получает разрешение и оставление грехов от Бога.

Исповедание грехов

Чтобы принести покаяние в грехах необходимо разобраться и понять, что такое грех. Католическая традиция, восходящая к Ансельму Кентерберийскому, определяет грех в юридической плоскости. Грех воспринимается как нарушение закона, совершение преступления.

Православная традиция всегда относилась к греху как к болезни, что и было зафиксировано в постановлении VI вселенского собора. А в литургической практике Православной Церкви такое понимание греха выражено в многочисленных молитвословиях, самые известные из них – в чине Исповеди. Человеку, исповедающему свои грехи, говорится: «Внемли убо, понеже бо пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Да и само греческое слово амартиа, переводящееся как «грех», имеет еще несколько значений, одно из которых – болезнь.

Святитель Григорий Нисский говорит о грехе так: «Грех не есть существенное свойство нашей природы, но уклонение от нее. Подобно тому, как и болезнь и уродство не присущи нашей природе, но противоестественны, так и деятельность, направленную к злу, нужно признать искажением врожденного нам добра».

Ему вторит преподобный Ефрем Сирин: «Грех совершает насилие над природой».

Притча о блудном сыне. Современная греческая икона.

«Покаяние рождается от любви к Богу: это предстояние перед Кем-то, а не размышление о чём-то. Это обращение к Личности, а не безличная оценка случившегося. Сын в притче о блудном сыне не просто рассказывает о своих грехах – он кается. Здесь любовь к отцу, а не просто ненависть к себе и своим делам. В церковном языке покаяние – это антоним отчаяния. К Богу нельзя идти с чувством «вот я покаюсь и всё будет хорошо». Покаяние связано с ожиданием исцеляющей помощи извне, от любящей благодати Божией.» диакон Андрей Кураев.

Как часто нужно исповедоваться?

Вопрос этот не имеет однозначного ответа. Частоту исповеди должен определять сам христианин, посоветовавшись со своим духовником. Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин в одной из передач так ответил на вопрос телезрителей: «По мере необходимости, это очень индивидуально. Если есть навык, то каждый раз, когда сердце болит о каком-то грехе. Кому-то это необходимо несколько раз в месяц, кому-то — раз в неделю, кому-то чаще, кому-то реже. Надо исповедоваться так часто, чтобы голос совести всегда громко звучал в человеческом сердце. Если он начинает затихать, значит, что-то не так».

Если же исповеданный грех продолжает мучить, и боль от него не утихает, не стоит этим смущаться, сказал владыка. «Грех наносит рану человеческой душе. Для заживления любой раны требуется время, она не может просто взять и затянуться. Мы люди, у нас есть совесть, у нас есть душа и после нанесенной ей раны она, конечно же, болит. Иногда всю жизнь. Есть такие ситуации, такие грехи, рана от которых остается в человеческом сердце очень надолго, даже если человек раскаялся и получил прощение от Бога».

Но если эти грехи больше не повторялись, то называть их снова на исповеди нет необходимости, отметил митрополит Лонгин. «Каждый грех, мы знаем, по традиции заглаживается епитимьей. И вот эта память о грехе, память скорбная, болезненная, вполне может быть воспринята как епитимья от Бога».

Детская исповедь

С какого возраста нужно исповедоваться детям, как рассказать и подготовить малыша к первому покаянию – эти вопросы волнуют многих православных родителей. Протоиерей Максим Козлов советуют в таких случаях не спешить: «Нельзя требовать, чтобы с семи лет все дети подходили к исповеди. Норма о том, что дети должны исповедоваться перед Причастием с семи лет, устоялась с синодальной эпохи и с более ранних веков. Как, если я не ошибаюсь, писал в своей книге о таинстве Покаяния отец Владимир Воробьев, для многих и многих детей сегодня физиологическое взросление настолько опережает духовное и психологическое, что большинство сегодняшних детей в семь лет исповедоваться не готовы. Не пора ли сказать, что этот возраст устанавливается духовником и родителем абсолютно индивидуально по отношению к ребенку?

В семь лет, а некоторые и чуть раньше, они видят различие хороших и плохих поступков, но говорить о том, что это осознанное покаяние, ещё рано. Только избранные, тонкие, деликатные натуры способны в столь раннем возрасте это испытать. Есть удивительные детишки, которые в пять-шесть лет обладают ответственным нравственным сознанием, но чаще всего это другие вещи. Либо побуждения родителей, связанные с желанием иметь дополнительный инструмент воспитания (часто бывает, что когда маленький ребенок плохо себя ведет, наивная и добрая мама просит священника поисповедовать его, думая, что если он покается, то будет слушаться). Либо какое-то обезьянничество по отношению к взрослым со стороны самого ребёнка: стоят, подходят, батюшка что-то им говорит.

Хорошего из этого ничего не происходит. У большинства нравственное сознание просыпается значительно позже. Но и пусть себе позже. Пусть приходят в девять, десять лет, когда у них появится большая степень взрослости и ответственности за свою жизнь. На самом деле, чем раньше ребенок исповедуется, тем хуже для него - видимо, не зря детям не вменяются грехи до семи лет. Только с достаточно более позднего возраста они воспринимают исповедь как исповедь, а не как перечень того, что сказано мамой или папой и записано на бумаге. И вот эта формализация, происходящая у ребенка, в современной практике нашей церковной жизни является довольно опасной вещью.»

Зачем на исповеди нужен священник

Исповедь — это не беседа. Священник не обязан что-то говорить. Он обязан слушать, обязан понять, искренне ли кается человек. Давать советы не всегда уместно. Митрополит Антоний Сурожский говорил в одном своем слове об исповеди: «Иногда честный священник должен сказать: «Я всей душой болел с тобой во время твоей исповеди, но сказать тебе на нее ничего не могу. Я буду молиться о тебе, но совета дать не могу».

Каждая исповедь - это обещание приложить все усилия для того, чтобы впредь не возвращаться к исповеданному греху. Священник - только свидетель этой вашей клятвы верности Богу.

Священник наделен властью от Бога прощать те наши грехи, в которых мы приносим искреннее покаяние. Это нелегкое бремя ответственности и власти Христос дал Своим апостолам.

Читайте также:
- Исповедь: покаяние или благословение на причастие?
- Как подготовиться к исповеди (епископ Смоленский и Вяземский ПАНТЕЛЕИМОН).
- Почему не допускают к Причастию?

Журнал "Нескучный сад"

"Три толкования жизни" – это три философии жизни, каждая из которых представлена одной книгой Библии.
"Екклесиаст" – это вопрос, ответ на который содержится во всех остальных книгах Библии. "В этой книге мы видим, какова жизнь, пока Бог не объяснит нам ее смысл…"
"Книга Иова" ставит проблему зла: Почему с хорошими людьми случаются "плохие вещи"? Эта книга о конфликте веры и опыта. Вера говорит одно, опыт говорит другое. "Надо быть настоящим героем веры, чтобы совсем ее не утратить. Иова таким и считают…" "Песнь песней" – книга о любви. В ней цель жизни описывается как встреча и брак с Богом. "Она самая личная в Библии….Вечная радость, брак с Богом, даются нам бесплатно, ибо Любовь уже уплатила, на Голгофе. Любовь может все. Только она заполнит пустоту Екклесиаста – и нашу. Только она ответит Иову – и нам".

- Аудиозаписи списком
- Плейлист
- Питер Крифт - Небеса, по которым мы так тоскуем (аудиокнига, 1 часть диска)
- Купить диск MP3

Слушать он-лайн:

(Читает народный артист России Георгий Корольчук)

Екклесиаст: жизнь – это суета

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Иов: жизнь – это страдание

Часть 4.

Часть 5.

Часть 6.

Песнь Песней: жизнь – это любовь

Часть 7.

Часть 8.

Часть 9.

Из фонда радио "Град Петров", 2010 г.